Огни возмездия

Умбуси шагнула вперед, и Тау приготовился дать отпор. Но она подошла к ближайшему из убитых Индлову и опустилась перед ним на колени. Ее руки замерли над телом, словно она боялась потревожить мертвеца. Темба подошел к двери, из которой выскочили ее сыновья, и закрыл ее, заблокировав выход из зала.

– Я не стану в этом помогать, – сказал Тау Нье, подав Тембе сигнал отступить. – И мои бойцы тоже.

Нья не стала настаивать.

– Приведи сюда других солдат, – сказала она Танди. – Пусть они выполнят мой приказ.

Танди печально кивнула и вышла.

– Чемпион, – сказала Нья, глядя на трех мертвых Индлову и плачущую умбуси, – вы и ваши бойцы уже помогли.

ЛИШЕННАЯ ДАРА

Тау вошел в шатер королевы и увидел, что огонь в очаге потушен. И это было объяснимо: снаружи жарко бушевало пламя, уничтожая остатки крепости.

Решение поджечь крепость ему по-прежнему не нравилось. Тау не был глуп и знал, что нельзя позволять Вельможам вроде умбуси Луапулы открыто демонстрировать неповиновение. Это было опасно. Но то, что сделали победители с поверженным врагом, было скорее личным, чем обусловленным политическими соображениями.

– Утром выдвигаемся обратно в Цитадель-город, – сказала королева.

– Есть, – ответил он.

Она переоделась после того, как он видел ее в последний раз. Возможно, чтобы избавиться от запаха дыма. И если так, то новая одежда помочь здесь не могла. Запах того, что они сотворили, впитывался в кожу.

– Полагаем, сегодня у нас последняя из историй, – сказала Циора.

– Хорошо.

Сегодня они одержали победу. Но он не чувствовал себя победителем.

– Так на чем мы остановились? – Королева была растеряна. Возможно, она сама задавала себе те же вопросы, что и Тау.

– На принцессе Эси, – напомнил он.

– На нашей сестре.

Он молчал.

– Мы близнецы. Большинство людей не может нас различить. Наши тела, наши души были созданы одинаковыми по воле Богини, и наше рождение – это знак, потому что у Эси нет дара, – начала она ровным голосом. – Нас обеих испытывал Теневой Совет, и когда они поняли, что Эси лишена даров, ее стали испытывать снова и снова. – Теперь в ее голосе слышалось напряжение. – Им нужно было выяснить наверняка, Тау. Они сделали все, что требовалось, и Эси – предостережение Богини о том, что даже в роду Омехиа, дары могут истончаться, угасать, могут просто исчезнуть.

Тау не нравилось то, к чему она вела.

– Теневой Совет научил вас использовать свои дары в детстве, а значит, и испытывали вас, когда вы были еще детьми. Сколько раз они отправляли Эси в Исихого?

– Мы призваны действовать, – сказала Циора, словно не слыша его вопроса. – Мы должны вернуть Избранных на их законное место. Если мы этого не сделаем, будет поздно. Вот почему мы хотели добиться мира на Ксидде. Богиня посылала нас сюда не драться с ксиддинами. Она послала нас драться вместе с ними против Отсева. Тау, ксиддинов нужно убедить, что если Отсев не остановить, они выпустят в мир Укуфу, и когда они это сделают – мы все погибнем.

Тау пристально всмотрелся в ее лицо и увидел на нем лишь искренность. Для нее это было правдой. Если ей не удастся вернуть омехи на Озонте, Отсев победит, и расы людей перестанут существовать. Она верила в это так же твердо, как он верил в то, что солнце встает по утрам.

– Ясно, – сказал он, стремясь обрести хоть частичку ее веры, сам при этом гадая, какое место во всем этом отведено таким, как он.

Каким будет место Меньших в мире, где призывающие драконов, воины-колоссы и повелители иллюзий шли на войну против бессмертных? Он не мог этого представить. После той жизни, что он вел прежде, он не представлял себе такого мира.

Власть имущие, по опыту Тау, по-прежнему воспринимали отказ в удовлетворении своих желаний как конец света и даже не осознавали, что для людей вроде Тау этот конец света наступал каждый день. Брат Танди, Анья и семья Нкиру, Ойибо, старый Батрак, отец самого Тау – они могли бы это засвидетельствовать, не успей мир к этому времени увидеть, как они сгорели.

Он не мог воспринимать это так, как Циора, и осознав это, Тау опустил глаза.

– Прежде чем мы предпримем что-либо еще, нам нужно заняться Пальмом и Одили, нэ?

Она кивнула.

– Да, сначала это. – Она все еще выглядела рассеянной, встревоженной произошедшим, и, возможно, рассказом о сестре. – Твои бойцы готовы?

– Готовы, – ответил он.

– Тогда давай закончим пересказывать историю и начнем писать наше будущее.

Она встала и вышла из шатра. Тау вышел вслед за нею, и его тут же обдало жаром. Воздух знойных сумерек пах гарью пылающей крепости и потными телами женщин и мужчин, которых они лишили дома. От Тау с королевой толпу оттесняли солдаты, и он старался не смотреть на местных. Ведь глядя на них, он чувствовал себя виноватым.

На крепость он тоже старался не смотреть. Ее вид вынуждал его представлять смерть умбуси, а ему этого не хотелось. Но перед глазами все равно мелькали ужасные картины.

Он знал, что умбуси привязали к креслу – тому самому, что служил символом ее власти. Она наверняка кричала, пока дым заполнял ее легкие, а от жара пузырилась кожа. Пламя сначала поглотило тела ее сыновей и лишь потом добралось до нее.