Огонь

Грейс со слезами на глазах стояла в стороне. Джулия смотрела на маму, и я уже вставал из-за стола, чтобы подойти к своей жене и успокоить ее, как зазвонил телефон.

– Барри, доброе утро!

Барри был мужем сестры Грейс. Он был мерзавцем, но я, местами, неплохо с ним ладил – эдакая семейная дружба, где у каждого есть свой интерес.

– Да. Давно не виделись. Как ты?

Последний раз мы виделись в новогоднюю ночь.

– Заняты ли мы сегодня?

Я отложил трубку за ухо.

– Грейс, это Барри, он спрашивает, заняты ли мы сегодня, и если нет, то сможем ли мы прийти в гости?

Грейс была расстроена. Она отвела свой взгляд, но через мгновение вновь посмотрела на меня.

– Скажи, что мы не возражаем.

– Барри, ты еще тут? Грейс гово…

И вот что интересно. Я продолжил разговор по телефону, но заметил интересную особенность Грейс, которую ранее не замечал – пожары в Австралии тронули ее до глубины души, и я рад, что моя жена обладает сочувствием и сможет передать эту черту нашей дочери, но, когда Грейс узнала, что Барри приглашает нас в гости, она стала другим человеком, изменилась в лице – та Грейс, которая минуту назад сопереживала жителям Австралии и всем этим мертвым зверям ушла, и на ее месте появилась Грейс, которая собирается весело проводить свое время в приятной компании. С ее лица в момент пропала печаль, ее расстроенный, даже, будет вернее сказать, заплаканный взгляд сменился взглядом предвкушающим радость – подобно ребенку, который плачет от того, что ему не разрешили завести щенка, но стоит родителю удовлетворить желание ребенка, как печаль пропадает на глазах.

Она уточнила

– Что он сказал?

– Барри приглашает в гости, говорит мы давно не виделись – мясо, вино, разговоры – все как всегда.

Я стоял напротив Грейс, а она смотрела на меня все тем же взглядом, каким смотрела обычно; взглядом, к которому я привык – тем взглядом, в который я влюбился, но почему-то сейчас я ощущал, будто смотрю в глаза змее.

IV

Финальная сцена произведения может перевернуть мнение обо всем, что было до нее – так, например, в главной сцене фильма «Запах женщины», герой Аль Пачино предстает в образе доброго и порядочного человека, хотя на протяжении всего фильма его выставляли тем еще мерзавцем. Не знаю почему, но меня зацепил этот фильм, и с момента своего первого просмотра я хотел быть похожим на Фрэнка Слэйда – он был мужествен, уверен в себе, справедлив, и защищал того, кто нуждался в защите. А еще у него было особенное, уважительное отношение к женщинам, и я считал это правильным.

Грейс вышла из дома вместе с Джулией. Они спустились по мощеной тропинке вниз, прошли мимо рукодельного фонтана, обогнули дерево, из-за которого я купил этот дом, и вышли к гаражу, а затем обе сели в машину, захлопнули за собой дверь и пристегнулись.

Я завел «Кадиллак», снял его с ручного тормоза и, нажав на педаль газа, отправился в гости к Барри и Линетт вместе с семьей. Наш дом остался позади.

Еще до того, как мы тронулись, я обратил внимание на резкий запах, что исходил от Грейс, и направил нос по его течению.

Грейс это заметила.

– Тебе не нравится? – с настороженным видом спросила она, не сводя с меня взгляда.

Она ждала моего ответа. Была не уверена в своем выборе духов – для Грейс всегда было очень важно выглядеть идеально, и она сомневалась, правильно ли она поступила, использовав новый, незнакомый ранее флакон – я понял это по бренчащим звукам фурнитуры, навешанной на ее сумочке, покой которой нарушала утонченная женская кисть с тонкими, но длинными пальцами, один из которых был украшен обручальным кольцом с блестящим камнем – в такие неясные моменты, когда одолевают сомнения, лично я руководствуюсь интуицией – неким поверхностным анализом происходящего вокруг, который, по моим наблюдениям, всегда говорит правду – сомнения Грейс были оправданы, и духи были действительно немного резки, но не мог же я сказать своей жене, что она была красива, как и утром, но сейчас от нее пахло не увлажняющим экстрактом кокосового молочка, который содержится в геле для душа и ласкает мое обоняние по утрам, а духами, которые пахнут запахом скотного двора. Я ничего не имею против аромата ромашки, сена, запаха свежескошенной травы и, к моему удивлению – терпкого и стойкого запаха кожи, перемешанного с древесиной, но этот букет абсолютно не подходит элегантной красавице, скорее наоборот, ее образ должен оттенить запах гвоздики, ландыша или дикой розы, вперемешку с лавандовым настоем, но никак не грубый и резкий аромат. Впрочем, Грейс совсем нечего было бояться, она выглядела как всегда красиво, но если бы духи были подобраны удачно, то она выглядела бы лучше – то же самое как к девяти прибавить единицу и получить десять – простая математика, которая в данном случае призвана усилить женскую красоту.