Огонь без дыма (СИ)

– Оно становится таковым с тех самых пор, когда начинает мешать отстаивать собственные интересы, – сказал Тегрей. – Вспомнить хотя бы закончившееся расследование… Да-да, и не надо так хмуриться. Вижу, что ты уже поняла, куда я клоню. Как бы поступила та же Джессика, если бы я начал требовать у Томаса поцеловать ее? Ну или приказал бы раздеваться, как в том борделе? Неужели бы вжималась в кресло и тихонько краснела, умирая от смущения, как ты? Нет, моя драгоценная Альберта. Джессика знала себе цену. Сначала она бы влепила пощечину мне. А потом бы располосовала Томасу лицо. И плевать ей было бы на мое происхождение и великую цель, стоявшую перед нами. Если бы она согласилась на подобное – то только после долгих уговоров и обещания хороших отступных. А ты даже не заикнулась о том, что, по-хорошему, вообще-то надо как-нибудь компенсировать тебе все неприятности, выпавшие на твою долю в ходе расследования. Более того, я уверен, даже не задумалась об этом.

– Задумалась, – возразила я. – Но…

Замолчала, не в силах сформулировать мысль.

– Но тебе было стыдно первой начать об этом разговор, – догадливо завершил за меня Тегрей. – Ты надеялась, что король пришлет тебе приглашение и самолично признает все твои заслуги. Но когда этого не произошло, ты тут же смиренно поджала лапки и решила – ну ладно, обойдусь как-нибудь.

Я опустила глаза, покрепче сжав бокал. Тегрей говорил серьезно, без своей обычной язвительности. Но от этого почему-то было еще более не по себе. Как будто меня распекает строгий родитель, заставший на месте шалости.

– И вот опять ты делаешь так же, – спокойно произнес Тегрей. – Тебе не нравятся мои слова. Но вместо того, чтобы рявкнуть на меня и посоветовать не лезть не в свое дело – ты растерянно хлопаешь ресницами и покорно ждешь, когда я закончу.

– Как будто ты послушаешься, если я так скажу, – буркнула я.

– Ох, Альберта, Альберта! – Тегрей укоризненно зацокал языком. – Робкий маленький мышонок. Мне придется весьма потрудиться, чтобы разбудить твой нрав. Но да ладно. Чем тяжелее задача – тем слаще победа.

Я удивленно вскинула на герцога взгляд. О чем это он говорит? Как именно он собрался будить мой нрав?

– Вернемся к нашим баранам, – проговорил он, вновь слабо улыбнувшись. – То бишь, к Томасу. Итак, характер у него скверный. Он постоянно срывается на окружающих, и больше всего достается тем, кто волею судьбы вынужден чаще всего с ним разговаривать. А как мы только что выяснили, ты ему отпор дать не можешь, даже если он переходит всяческие рамки приличий. – Неожиданно сказал, прежде отхлебнув вина: – Вообще, стоит сказать, твоя связь с женатым мужчиной сослужила тебе чрезвычайно дурную службу.

– Это уж точно, – глухо согласилась я, привычно ощутив укол стыда при воспоминании о моей ошибке.

– Сослужила дурную службу в том плане, что теперь ты упоенно занимаешься самобичеванием по поводу и без оного, – добавил Тегрей. – Есть люди, которым нравится страдать. Которые малейшую неприятность способны раздуть до размеров вселенского горя, а уж если допустят ошибку – то потом долгие годы будут самозабвенно истязать себя раскаянием. Увы, по всей видимости, ты относишься к числу таковых. Ну переспала ты с каким-то идиотом, который немедля помчался хвастаться об этом таким же идиотам дружкам. И что?

– Как что? – Я так резко всплеснула руками, что чуть не расплескала содержимое бокала. – Это же… Это немыслимый позор!

– Не будь ты такой правильной, то с легкостью обратила бы эту ситуацию в немыслимый позор для Джеда Парксея, – перебил меня Тегрей.

Я озадаченно засопела. Откуда герцог знает, как зовут моего соблазнителя? Я ему об этом точно не говорила. Томас тоже вряд ли откровенничал. Неужели Тегрей собирал обо мне информацию?

– Вряд ли Джед принялся бы рассказывать о произошедшем налево и направо, – продолжил Тегрей. – Все-таки он женат. Ну посетовала бы при его приятелях, что кое у кого оказалось настолько мизерное достоинство, что ты чуть со смеха не умерла, когда он тебе его продемонстрировал. Поверь, после этого на Джеда обрушился бы такой шквал насмешек, что уже он превратился бы в запуганную жертву, вынужденную оправдываться.

– Но о замужестве мне бы все равно пришлось забыть, – резонно возразила я.

– А разве среди той компании был хоть один достойный кандидат? – Тегрей презрительно фыркнул. – Милая моя Альберта, поверь, настоящему мужчине плевать, был ли он первым у своей возлюбленной. Главное для него – стать последним для нее. Сделать все, лишь бы в браке с ним она и думать забыла смотреть по сторонам. Сравнений боятся лишь слабаки и неудачники.

Я заерзала в кресле. Что-то мне не нравится этот разговор. Слишком откровенным он становится.