Огонь без дыма (СИ)

– Разувайся! – повторил еще более грозно Тегрей. – И чулки стягивай. Это уже не шутки, Альберта. Неужели в самом деле желаешь заболеть? – После чего добавил уже мягче: – Не переживай, я отвернусь. Но если ты немедленно не выполнишь это, то, клянусь, я сам тобой займусь.

Я вздрогнула от столь недвусмысленной угрозы. Послушно скинула грязные туфли, и Тегрей с преувеличенным вниманием вновь уставился на веселое рыжее пламя, позволив мне тем самым освободиться и от мокрых чулок.

Пушистый ворс ковра приятно щекотал мои босые ступни, когда я подошла к Тегрею. В свою очередь протянула к огню руки.

– Горячее вино, господин, – прошелестел голос слуги, внесшего в гостиную тяжелый поднос с графином и двумя бокалами, от которых поднимался пар. Поставил его на невысокий стол, стоявший между двумя креслами.

– Принеси еще носки шерстяные, – потребовал Тегрей. – Да поскорее.

Слуга, не выказав ни малейшего удивления, тут же вышел.

– Садись, – продолжил распоряжаться Тегрей.

В его голосе прозвучали такие непреклонные стальные нотки, что я не осмелилась спорить. Робко присела на самый краешек ближайшего кресла, а через мгновение подскочила чуть ли не до потолка, когда Тегрей, ни капли не смущаясь, опустился подле моих ног прямо на ковер. Его теплые сильные пальцы принялись бережно разминать мои совершенно окоченевшие ступни.

– Не дергайся, – посоветовал он мне, глянув снизу вверх. – Я тебя не укушу.

Я прикусила губу, удерживая себя от вздоха наслаждения. Никогда бы не подумала, что от простого массажа можно получить столько удовольствия. При этом Тегрей не делал ни малейшей попытки поднять руки выше, занявшись уже моими щиколотками и лодыжками. И постепенно я успокоилась.

Спустя пару минут вернулся слуга. На его бесстрастном лице не дрогнуло ни одного мускула, как будто его господин постоянно проводил вечера, разминая ноги незнакомым девицам.

– Так-то лучше, – довольно заключил Тегрей, натянув на меня носки. – А теперь – вино!

Поднялся и чуть ли не насильно втиснул с мою руку горячий бокал.

– Залпом, – добавил он, заметив, как я украдкой принюхиваюсь к напитку, силясь определить его крепость. Я еще не забыла, как герцог подсунул мне бренди, который обжег мне горло.

Я чуть не закашлялась, сделав первый глоток. Все-таки мои опасения подтвердились, и помимо вина здесь плескалось и еще какое-то спиртное. Но мужественно допила бокал до дна. В блаженстве замерла, почувствовав, как растворяются в теле последние колкие остатки холода, а вместо них приходит тепло.

Тегрей последовал моему примеру. Затем тут же налил нам еще.

– Я никому не рассказала про то, что ты убил Амьена, – на одном дыхании выпалила я, хотя Тегрей и не подумал спрашивать меня об этом.

Так, на всякий случай. Пусть он знает, что я выполнила его просьбу.

– Я знаю, – сказал он. – Милая моя Альберта, я прекрасно знаю, что ты держала язык за зубами. И это очень хорошо. По крайней мере, доказывает, что ты не глупая трещотка.

Если честно, я почувствовала себя польщенной словами герцога. Стоит отдать ему должное, он умел хвалить так, что в душе разливалось теплое чувство благодарности.

– Итак, – проговорил Тегрей, вальяжно развалившись в кресле напротив, подняв фужер к глазам и рассматривая меня через переливы алого. – Неужели Томасу хватило ума расторгнуть помолвку? Не ожидал от него такого благоразумия, если честно. Видимо, он действительно очень хорошо относится к тебе.

– Благоразумия? – со скепсисом переспросила я. – Томас хорошо ко мне относится?

И мой голос, как я ни старалась сдержать чувств, вновь тоненько задрожал от обиды.

– Альберта, я понимаю, что ты злишься, – с усмешкой сказал Тегрей. – Какой же девушке приятно, когда ее отвергают? Но попробуй отбросить эмоции и размыслить здраво. Томас – чрезвычайно тяжелый в общении человек. Надеюсь, с этим ты спорить не будешь. Верно?

Я неохотно кивнула. А смысл отрицать очевидное?

– Понятия не имею, как его терпит этот Велдон, – продолжил Тегрей. – Но здоровяку проще. По крайней мере, он всегда может хорошенько врезать Томасу. А ты слишком хорошо воспитана для подобного. Кстати, в этом твоя основная проблема заключается.

– С каких пор хорошее воспитание стало проблемой? – все-таки не удержалась я от нового вопроса.