Огонь, что горит в нас

– У него вечером концерт, – с ухмылкой влез я в разговор. Алисса засмеялась, и я обмер от ее смеха. Какое она имеет право быть такой красивой? Я ведь и вправду надеялся, что, когда я вернусь в город, она будет выглядеть и вонять, как скунс.

Но мне не повезло.

– Я просто не понимаю этой спешки. Вам следовало подождать до следующего года, как мы и планировали, – продолжала ее мать. – Мы должны придерживаться плана.

– Планы меняются, мама. И это нормально.

– Скажи мне, почему? Почему сейчас? Разве тебя не должен сейчас куда больше волновать тот факт, что Келлан остался безработным? Как вы вообще собираетесь сводить концы с концами и платить за этот дом? А? Кто-нибудь из вас об этом подумал? Налоговые выплаты за такой большой дом в таком районе будут очень высокими. Я говорила вам не покупать такой огромный дом, но вы не стали слушать. Что вы собираетесь делать? – снова и снова спрашивала у Эрики мать. Мне было уже жалко невесту моего брата. Ее лицо покраснело, нервы ее явно были на пределе.

– Я люблю его! Я люблю его, мама. Какая разница, поженимся мы сегодня или через год? Я хочу быть с ним.

– Это нелогично. Ты говоришь совсем как твоя сестра, Эрика.

Алисса негромко выдохнула через рот.

– Мама, я тоже присутствую здесь.

– Да, это так. Ты всегда была пожаром, который я не могла потушить. Тебе всегда было нужно больше всех, Алисса, и до сих пор нужно. Но ты, Эрика, всегда была послушной, у тебя всегда была голова на плечах. Однако сейчас ты ведешь себя так, словно лишилась всякого здравого смысла.

Я видел, как увлажнились глаза Алиссы, однако она промолчала. Мне хотелось прикрикнуть на Лорен за то, что она говорит о ней так, но я остановился, когда увидел, как Алисса слегка качнула головой, прося меня не делать этого.

Какое мне вообще дело? Я не должен сражаться вместо нее.

Эрика открыла было рот, чтобы заговорить, но Келлан первым произнес короткую фразу, заставившую всех умолкнуть:

– У меня рак.

Подождите. Что? «Нет!»

Мое сердце ухнуло в желудок, и я ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. А Келлан продолжал говорить:

– Мы уже некоторое время назад узнали об этом, но не знали, как сказать вам всем. Мне уже сделали операцию по удалению опухоли, и скоро у меня начинается первый курс химиотерапии, но…

– Извини. Помедленнее. Еще раз. Что? – прервал я его. Моя кровь кипела, я чувствовал, что стою́ на краю. О чем он болтает, черт побери? У Келлана нет никакого рака. Келлан здоров. Он всегда был здоров. Он был единственным из нашей семьи, кто ни во что не вляпался. Он не мог заболеть. – Ты что, меня разыгрываешь?

«Нет. Нет!»

Взгляд Алиссы сделался печальным, и она едва не протянула руку, чтобы коснуться моей ладони, но я покачал головой. Келлан продолжал говорить, но я встал: меня не интересовали его объяснения. Я не хотел, чтобы он говорил что-то еще, потому что его слова теперь были ядом, они отравляли мою душу. Мне нужен был воздух. Много воздуха. Я отправился к двери, ведущей в патио, и вышел наружу. Холодный воздух хлынул мне в разгоряченное лицо, и я выдохнул – громко, болезненно. Ухватившись обеими руками за перила, я смотрел в темное небо и глубоко дышал, стараясь не сломаться.

Зажмурившись, я дважды щелкнул себя браслетом по запястью.

«Этого не может быть…»

Я был не в состоянии открыть глаза.

Келлан в порядке. Келлан здоров.

Я еще два раза щелкнул браслетом.

«Этого не может быть. Этого не может быть…»

Открылась раздвижная дверь, и я услышал приближающиеся шаги. Келлан прислонился к ограждению рядом со мной.

– Ты меня подставил, – произнес я.

– Я не хотел говорить тебе вот так. Я не знал, как тебе сказать.

– Какой именно рак?

– Толстой кишки.

«Черт!»

– Я… – начал было я, но голос не слушался меня. Я должен был что-то сказать, но не мог найти правильные слова. И вообще, могли ли в такой ситуации быть хоть какие-нибудь правильные слова?

Я крепче стиснул ограждение.

– Нужно пойти к Ти-Джею. Я не поверю в это, пока он не скажет мне прямо в лицо. – Ти-Джей был врачом, к которому нас с Келланом водили, когда мы были детьми. Он был добрым другом отца Келлана, и потому, хотя у меня не было ни денег, ни страхового полиса, чтобы лечиться у нормального врача, Ти-Джей всегда осматривал меня бесплатно. Он был странным, но добрым человеком и единственным врачом, который, как я считал, скажет мне правду о диагнозе брата.

– Логан, – мягко ответил Келлан, – я уже говорил с Ти-Джеем. И кроме того, он не онколог.

– Я доверяю ему, – выговорил я сквозь стиснутые зубы. – Я доверяю ему, Келлан. И только ему.

Он потер затылок.

– Ладно. Мы сходим к Ти-Джею завтра, если тебе от этого станет лучше.

– Станет. – Я откашлялся. – А пока расскажи мне все, что ты знаешь. Какая у тебя стадия? Это излечимо, верно? Как нам избавиться от этой болячки? Что я могу сделать? Чем я могу помочь? Как нам все это исправить?

«Как мне исправить твой организм?»