Огонь давней любви

Люк не ответил. Для начала требовалось взять себя в руки. Марк говорил уничижительно, с вызовом. И непонятно, адресованы эти эмоции Эйвери или ему самому. Однако и то, и другое недопустимо.

Молчание Люка не оказало на Марка никакого действия. Напротив, казалось, чем больше он говорил, тем больше смелел, уверенный в себе.

– Что ж, ничего страшного. Здесь есть кому собирать осколки после того, как вы развернетесь и уйдете прочь.

Люк снова пропустил удар, но хранить молчание и дальше не мог. Чем больше сведений получал, тем острее становилась необходимость предупредить Эйвери. Возможно, это не пройдет без последствий, и все же он сможет кое-что выяснить.

– Вы имеете в виду себя?

Марк лишь пожал плечами, ухмыляясь.

У Люка внутри вспыхнул настоящий огонь. Он всегда славился тем, что мог сказать глупость, не задумываясь о том, что говорит. К тому же отчаянный гнев негативно сказался на самообладании, которое и так было на исходе. Он не часто выходил из себя, но, если такое случалось, это было просто ужасно.

– Если я правильно истолковал слухи, вы с Эйвери встречаетесь уже около года. Или нет, скорее встречались. Если между вами все закончилось до того, как я приехал, кому собирать осколки – вопрос спорный. Впрочем, умение приходить вторым станет для вас ценным опытом. – Люк понимал, что его надменная улыбка однажды непременно превзойдет жалкую самодовольную ухмылку Марка, не припоминал, чтобы Эйвери когда-либо сожалела о том, что ей не хватает романтических встреч с Марком, если свидания вообще имели место, и, вероятно, был последним, с кем Эйвери стала бы это обсуждать. Тем не менее Марку об этом знать не обязательно.

– Передайте Джейкобу, что мне нужно уехать, – отрезал Марк.

Не в силах дождаться, пока дверь за ним захлопнется, Люк проворчал себе под нос:

– Если сочту нужным, кретин, но это вряд ли.

Он еще довольно долго смотрел на плотно закрытую дверь. Страх жестокого разочарования и негодование, закипавшие в нем, вызывали нестерпимое желание оставить приличия и напомнить этому ничтожеству, чья семья стоит здесь у руля. Но он сдерживался что было сил. Похоже, этот разговор подогрел Марка и вызвал в нем ревность. Так же, как вызывающие реплики подействовали на Люка. Ему нечего доказывать. Однако данный факт не умалял желания сделать это.

– Мистер Хатченс, я хочу, чтобы вы уделяли больше внимания вашему самочувствию. Если мышцы снова будут вас беспокоить, немедленно звоните мне, не дожидайтесь состояния, когда едва сможете добраться сюда. Вы меня поняли?

Эйвери строго смотрела на пожилого мужчину, судя по всему, жалея о том, что не может отправиться вместе с ним домой и двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю следить за тем, чтобы с ним все было в порядке. Насколько это вообще возможно на терминальной стадии рака поджелудочной железы.

– Вы что же это, дамочка, мной командуете?

– Можете не сомневаться.

– Что ж, хорошо.

Мужчина так легко сдался, чем встревожил Эйвери. Мистер Хатченс ее пациент уже довольно продолжительное время, и обычно, когда она приказывала, он предпочитал быть в образе задорного своенравного парня. Впрочем, он всегда делал это шутя и скорее причинил бы боль самому себе, чем обидел ее. И если сегодня вышел из роли, значит, определенно чувствовал себя гораздо хуже обычного. Безусловно, когда сводит мышцы спины так, что не можешь пошевелиться, это ощущения не из приятных, и уже не имеет значения, что чувствуешь в других частях организма.

– Итак, завтра вы снова придете ко мне.

– Я не могу, и вы это знаете.

Она посмотрела на него, и над дверью зазвонил колокольчик.

– Вы придете бесплатно, так что усмирите гордыню. Я хочу, чтобы вы были в состоянии вставать и передвигаться. Вот наша цель. По крайней мере, сделаю все, что в моих силах.

Он задумчиво кивнул в ответ и обернулся к новому посетителю:

– Хорошо, я приду. Лукас Бунтарь Блэкстоун. Я не видел вас с тех пор, как вы уехали отсюда и стали знаменитым. – Он заулыбался. – По крайней мере, не видел лично.

Эйвери замерла, почти физически чувствуя взгляд Люка на своей спине. Медлить было бы еще тяжелее, а потому она, переборов себя, повернулась к нему лицом. Щеки обожгло румянцем, едва она вспомнила их поцелуй прошлой ночью.

– Эйвери и над вами работает?

– Точно, – подтвердил Люк, бросив взгляд в ее сторону и улыбнувшись.

Но не сегодня. Она бы не забыла, если бы в расписании значился его прием. Кроме того, остальные встречи после полудня отменены ввиду надвигавшейся непогоды. Ну и почему он здесь?

– Она хорошо с вами обращается? – Люк не обращал внимания на ее панику.

Мистер Хатченс чуть выпрямился, хотя по его учащенному дыханию Эйвери понимала, что это причиняет ему боль.

– Всегда очень хорошо. А как ваши ноги? Я видел репортаж по телевизору. Кажется, авария была не слишком серьезной.