Огонь давней любви

А есть выбор? Впрочем, Дюк был несказанно этому рад. Проследовал за ней по коридору без окон. Прежде чем сделать шаг, он глухо ударял тростью об пол. Эйвери вдруг исчезла, повернув налево, он застыл в дверном проеме. Послышалось шуршание, звук хлопнувшей двери, и вот перед ним уже светил фонарик. Люк моргнул несколько раз, привыкая к свету, и был весьма удивлен тем, что увидел. Вероятно, это кабинет Эйвери, но похож скорее на плюшевую женскую версию комнаты для уединения. В одном углу массивный антикварный письменный стол, правда, в остальном комната подходила под традиционное описание обычного кабинета врача.

Он не разобрал, какого цвета стены, но даже в почти непроглядной темноте ощутил, как здесь тепло и уютно. У стены большой шкаф под старину, в котором, очевидно, прятались телевизор, стереосистема и удобный мягкий диван, недостаточно широкий для них двоих. Нет, сейчас не об этом. Но, черт возьми, кого он пытается обмануть?

– Устраивайся, чувствуй себя как дома. Придется пробыть здесь какое-то время. – И она вытянула из шкафа радиоприемник.

Диктор бегло перечислил многочисленные предостережения, включая грозовое предупреждение и угрозу ливневого паводка в их районе.

– Да, все серьезно, – почти шепотом оценила Эйвери.

Люк лишь улыбнулся. Она зачастую старалась сохранять видимость непоколебимого спокойствия и самообладания, за исключением ситуаций, неподвластных самоконтролю – внимание мужчин и, как выяснилось, грозы.

– Для рабочего кабинета здесь очень даже уютно.

Она окинула его взглядом из-за стола. Он был почти уверен, что она покраснела.

– Иногда из-за погоды приходится оставаться здесь на ночь, поэтому и хотелось создать уют.

– И часто такое случается?

– Я понимаю, тебе это кажется довольно странным, но некоторым боязно садиться за руль во время такой бури. А непогода может застать совершенно неожиданно. Поэтому мне проще и спокойнее остаться здесь, чем добираться до дома, тем более он находится далеко за пределами города.

– Похоже на запасной безопасный вариант.

Похоже, она немного расслабилась и принялась перемещать бумаги в шкаф, хотя, очевидно, чувствовала себя некомфортно в его обществе, нервничала после поцелуя прошлой ночью. Постоянно курсировала по комнате а, когда в очередной раз проходила мимо него, он наклонился к ней. Ее глаза расширились, она попыталась отойти, но он успел схватить ее за руку и потянуть на себя. Эйвери вскрикнула, не удержавшись на ногах, и упала ему на колени. Неожиданно, но, господи, как приятно.

Теплая тяжесть тела, нежный сладкий аромат, манящие изгибы. Внезапно раздался оглушающий раскат грома, и Эйвери прижалась к нему сильнее, вцепилась в рубашку, прильнула к груди. Это раскрепостило его еще больше. Люк аккуратно коснулся нежной кожи ее плеч. Интуитивно стараясь успокоить, стал гладить ей руки, забираясь под рукава.

С тех пор как встретил эту новую, взрослую Эйвери, Люк задавался вопросом, каково чувствовать ее в объятиях, под тяжестью своего тела. Но не мог и представить, насколько восхитительно ощущать ее в своих руках. Медленно и осторожно его рука скользила вдоль ее шеи, к подбородку, и вот их лица оказались близко друг к другу.

Поцелуй вышел робким и неуверенным, но Люк не торопил событий. Склонившись к ней, жадно вдохнул сладкий запах волос, кожи, коснулся ее губ своими, заставляя приоткрыться ему навстречу.

Ее тело вдруг обмякло, стало податливее, точно оттаяло, и он понял, что она сдалась. И поцеловал ее, их языки точно слились в замысловатом танце.

Эйвери все более жадно льнула к нему, в какой-то момент они буквально столкнулись, и в глазах Люка сверкнули звезды. Превосходно!

Она вцепилась ему в рубашку. Люк перешел к решительным действиям. Он направлял ее движения, и она, наконец, оказалась верхом на его коленях. Все это время они не отрывались от губ друг друга. О, как приятно чувствовать ее тепло именно там, где этого так хотелось. А ему хотелось все больше.

Люк с силой прижал Эйвери к горячей плоти, продолжая наслаждаться ее вкусом, спустился ниже, стал покрывать поцелуями подбородок, чувственный изгиб ее шеи. Руки взволнованно крались, скользили под ее рубашкой и, наконец, достигли груди, о чем он мечтал, фантазируя часто и ненасытно.

Эйвери застонала, прогнула спину и прижалась грудью к его ладоням. Но и этого оказалось недостаточно, это было только начало.

Он сорвал с нее рубашку, и произошло невероятное. Огромная шелковая копна волос вдруг обрушилась на него волной. Пьянящий аромат наполнил воздух. Сердце Люка забилось с такой неистовой скоростью, что, казалось, могло соперничать с двигателем любимой машины. Он тотчас прильнул губами к манящим округлым формам, теперь таким доступным, с силой сжал их так, что пальцы впивались в кожу. И окончательно потерял над собой контроль, втягивая ртом и покусывая так жадно, что Эйвери начала извиваться в его руках. Ее соски стали твердыми, бедра и напряглись. Ее стоны и крики были единственным, что он слышал.