Огонь давней любви

Ее кожа ласкала пальцы, нежная словно шелк. Резким движением она привлекла его к себе, и пронзительная боль, слившись с приступами возбуждения, превратила его в одну бесконечную пульсирующую жажду обладания. Эйвери манила, звала его, говорила о собственной жажде каждым движением бедер и своенравных пальцев. Преодолевая последний барьер в виде крючочков бюстгальтера, Люк с удивлением обнаружил, что его пальцы немного дрожат. В подобных обстоятельствах он всегда был на высоте, но с ней все иначе. Его тело неумолимо жаждало избавления от жара, растекшегося под кожей. Более того, хотелось, чтобы этот пыл, готовый сжечь его, ощутила и Эйвери. Люк хотел заполучить ее всю без остатка, и чтобы она никогда больше не смогла обойтись без него.

Он не знал, почему испытывал это, и не хотел знать. Его жадные ладони легко смахнули тонкую материю, и пред ним предстали вожделенные холмы сливочного цвета, вздымавшиеся при каждом ее вдохе. С восхищением и трепетом, которого прежде не испытывал, кажется, никогда, Люк зарылся лицом в заветном углублении между грудей и вдохнул ее аромат.

Когда впервые сел за руль, он тотчас стал с машиной одним целым и был готов есть землю, только бы ощутить головокружительную свободу. Теперь ему снова хотелось этих ощущений и во что бы то ни стало поделиться ими с Эйвери.

Он кружил языком вокруг ее бледно-розовых сосков, ощущая их нежность, но едва касался, они становились твердыми и острыми. Снова впившись руками в его волосы, она с силой притягивала его к себе, извиваясь, льнула к нему, словно соблазняя, маня, умоляя о том, чтобы он избавил ее от томительной жажды.

«Да. О да!»

Ее руки не проникли под его белье, и он понял, что не сможет более противостоять. Не в силах оторваться от ее безупречного тела, продолжал целовать ее груди. Шелковые трусики Эйвери не устояли перед его напором. Одно резкое движение, и препятствие пало. И вот он уже в полной готовности между ее бедер. Еще мгновение, и он окажется внутри, но…

– Не-ет! – простонал Люк.

– Что случилось? Что-то не так?

Меньше всего ему хотелось, чтобы она волновалась, однако утро, проведенное в обществе детей, не позволяло игнорировать очевидный факт.

– У меня нет презерватива.

– Ах вот что. – Эйвери спиной упала на подушки, и тихонько засмеялась.

Он не сводил с нее пытливого взгляда и, будучи в неистовом состоянии, не находил в этой ситуации ничего смешного. Взглянув в его лицо, Эйвери будто вновь обрела рассудок и указала на прикроватный столик:

– В верхнем ящике.

Такого поворота он не ожидал. Она не так часто встречалась с мужчинами. Неужели она и Марк? К горлу подступил ком. Это в его планы не входило.

Впрочем, нераспечатанная коробочка в верхнем ящике стола свидетельствовала о том, что если Эйвери и ждала посетителей, то они определенно не появились. Люк зажал одну упаковку между пальцев:

– Что же ты тут с этим делаешь?

Ее щеки залились густым румянцем.

– Возможно, пытаюсь выдать желаемое за действительное.

– Я рад, что хоть кто-то из нас подготовился заранее.

– На твоем месте я бы не спешила меня благодарить. Сначала проверь срок годности.

Решив отомстить маленькой озорнице, Люк быстро надел презерватив и прильнул к изящному изгибу ее шеи. Ощутив кожей легкое дуновение, Эйвери вскрикнула, извиваясь, объятая возбуждением. Еще немного, и он был уже не в силах противостоять искушению. Долгими, ненасытными поцелуями Люк спускался вдоль ее тела к заветной, чувствительной точке. Оказавшись там, стал действовать медленнее, лаская губами нежнейшую кожу. Пряный аромат ее возбуждения пронизывал его. Все, о чем он мог думать в эти минуты, – желание доставить ей наслаждение. Уверенным движением он развел ее ноги шире, не оставляя шанса спрятаться. Блестя влагой, чувствительная кожа между ее бедер отчего-то навела его на мысль о сущности Эйвери. Такой же уязвимой. И вместе с тем сильной. Он склонился к источнику наслаждения, коснулся его поцелуем. Прильнув ртом, продолжил сводить ее с ума. Ее стоны и крики были для него сладостной музыкой и, смешиваясь с биением пульса в висках, казалось, проверяли его на стойкость.