Огонь его ладоней

Мы поставили палатку под гребнем каменной волны, у озера. Здесь, у волн возле эпицентра, тоже были озера, но более глубокие и узкие, чем на краях. Вода была настолько прозрачна, что отражала пылающее небо Таммееша со скрупулезной точностью фотоаппарата. Казалось, что под сверкающей пленкой глубины — всего ничего, настолько хорошо просматривалось дно, в мельчайших деталях и частностях. Но я знала, что впечатление — обманчиво. Не просто глубина, — выверты самого пространства, шагнешь сглупу, провалишься, обратно не вынырнешь.

— Ты правда страдал по мне? — спросила я, когда мы лежали в обнимку внутри палатки.

Вместе с ночью на Каменное Море опустился холод, здесь всегда было так, к утру даже мог выпасть — и часто выпадал! — снег. Но внутри палатки стояло комфортное сухое тепло, можно было не волноваться о простуде.

— Правда, страдал, — с улыбкой ответил он.

Приподнялся на локте, смотрел на меня, мне улыбался. Приглушенный свет от гибкой трубочки ночника бросал на лицо Января оранжевые блики.

— А может, твои друзья преувеличили? — продолжала я допытываться.

— Может, и преувеличили, — усмехнулся он.

Невозможный. Захотелось стукнуть его подушкой и поцеловать. То есть, сначала поцеловать, потом стукнуть.

— Я собирался вернуться, — продолжил он. — Узнал у профессора Сатува, когда ты прилетишь обратно. И собирался в этот день тебя встретить.

— А если бы не встретил?

— Значит, не встретил бы.

— И умер бы от тоски, — продолжила я.

— И умер бы от тоски, — подтвердил он, сгребая меня в объятия.

Счастье невозможно найти в одиночку. Счастье можно лишь создать — вдвоем.

Вызов пришел ближе к утру, когда мы оба спали. Январь бросил короткий взгляд на экран, и начал собираться.

Он объяснил, что всегда регистрировался в системе добровольного волонтерства. Потому что ему нетрудно, а кому-то жизнь спасет. Спасательные службы стараются волонтеров не дергать без серьезного повода. Но иногда, как с нами тогда, как сейчас, — направляют того, кто рядом, чтобы оперативно оказать попавшему в беду первую помощь. В волонтеры берут не всякого, кстати говоря. Надо пройти курсы, надо получить лицензию, иметь профессию, смежную с подобной работой, регулярно подтверждать свой статус в центрах сертификации.

Январь мог бы не связываться, в конце концов, он прилетел сюда в отпуск, отдыхать от суровых военных будней. Многие так поступают, и никто в упрек им это не ставит. Но Январь никогда не отказывался.

— Моя работа, — объяснил он. — Спасать…

Он и Митирува точно так же когда-то спас. Успел первым. С тех пор они дружили…

Несколько часов ожидания в администрации. Вернулся.

— Подростки с управлением не справились, — объяснил Январь. — Переломы, вывихнутые конечности… Все хорошо.

Не справились с управлением. Если учесть, что тут за место такое, не потому ли не справились, что пространство исказилось? Если эпицентр еще дышит — спустя тысячи лет…

— Может быть, — сказал на это Январь. — Разберутся…

После Каменного Моря мы поехали в горы, Январь хотел показать мне Озеро Забвения. По древней легенде, человек, искупавшийся в озере, терял память и личность свою, полностью терял себя. Сейчас достоверно известно, что здесь когда-то стояли Врата, ведущие в другой мир, и память теряли непосвященные, те, кто несмотря ни как какие запреты, все же пробирались посмотреть на тайну и, может быть, эту тайну разгадать.

Теперь от тех Врат почти ничего не осталось. Каменные арки, шагающие к центру озера, остатки моста, когда-то соединявшего эти арки. И полностью выхолощенное, спокойное пространство, не несущее в себе никаких искажений. Если в Каменном Море периодически фиксировали так называемые пространствотрясения из-за угасающей, но пока еще не угаснувшей окончательно, активности эпицентра, то здесь давным-давно все застыло и умерло.

… Лодочка медленно плыла мимо каменных арок, огромных, уходящих в небо, и я поневоле прижималась к Январю, настолько величественной и пугающей оставалась атмосфера этого места, даже десять тысяч лет спустя. Врата ведь могли оказаться где угодно, ну и что, что сейчас все спокойно и тихо. Ключевое слово — сейчас. Вот как затянет нас в арку, как выкинет где-нибудь. Станем новыми Адамом и Евой, только без клейма сотворения. А хотя, Января же создали генетики, это я натуральнорожденная…

В легендах и мифах иной раз скрывается истина, настолько горькая, что осознавать ее порой приходится с болью.

Между каменными колоннами стелился прозрачный фиолетовый туман, обнимал старые, поросшие мхом и цветами на длинных ножках, камни, закручивался спиралями, пытался и не мог подняться выше.

Я попыталась себе представить, как это было, когда Врата еще действовали. Туман поднимался, затягивал тонкой дымчатой пленкой пространство под аркой и лодки, корабли, баржи вплывали в него, чтобы выплыть уже в другом мире… Очень удобно и функционально. Жаль, что сейчас эта технология утрачена. Строим громоздкие пересадочные станции на периферии планетарных систем.