Огонь и агония

Я рос как вся дворовая шпана:
мы пили водку, пели песни ночью, —
и не любили мы Сережку Фомина
за то, что он всегда сосредоточен…
…Кровь лью я за тебя, моя страна,
и все же мое сердце негодует:
кровь лью я за Сережку Фомина —
а он сидит, и в ус себе не дует!

Дворовая шпана оказывается патриотами и бойцами, защитниками родины — ненавязчиво так, естественным порядком.

И тогда же, буквально сразу, Высоцкий пишет песню, которая уже отрывается от блатной дворово-уличной подкладки и становится известной широко и на всех уровнях — знаменитые «Штрафные батальоны»:

Всего лишь час дают на артобстрел.
Всего лишь час пехоте передышка.
Всего лишь час до самых главных дел —
кому до ордена, ну а кому до вышки.

Здесь блатная ниточка еще остается, она видна, намеренна:

Коли штыком, а лучше бей рукой —
оно надежней, да оно и тише.
А если вдруг останешься живой —
гуляй, рванина, от рубля и выше!

«Штрафные батальоны» — вещь знаковая, программная, рубежная. Здесь впервые блатная удаль и военная отчаянность сливаются воедино. Здесь впервые звучит военный патриотизм — чувство вполне правильное, гражданственное, государственно одобряемое, здесь все едины всем народом. Но! Как и в «Сережке Фомине». Эта военная жестокая решимость возникает не методом внедрения лозунгов сверху — она возникает из объединенной пацанской бойцовости снизу. Мы деремся и идем на смерть не потому, что нас призвали и приказали — а потому что мы вот такие есть, и гнуть нас никому не позволим, и своего пришлым гадам не отдадим, и к смерти тут готовы, если надо.

Считает враг — морально мы слабы.
За ним и лес, и города сожженные.
Вы лучше лес рубите на гробы —
в прорыв идут штрафные батальоны!

И вот тут же, следом почти, появляется первая военная песня Высоцкого, которая уже прозвучала в кино, с экранов, и перешла в спектакль, и вдруг ее стали петь 9 Мая, и она стала народной и всеми признанной:

На братских могилах не ставят крестов
и вдовы на них не рыдают.
К ним кто-то приносит букеты цветов
и Вечный Огонь зажигает.

Вот так начались военные песни Владимира Высоцкого, о которых можно читать отдельную лекцию, и писать отдельное исследование тоже можно. Мы попробуем как-то сказать о них как можно больше, лучше понять их.

Одни из них сугубая лирика, минорные, трагедия и печаль военных потерь, прерванных молодых судеб — такие, как «Звезды» или «Он не вернулся из боя»:

Мне этот бой не забыть нипочем,
смертью пропитан воздух.
А с небосклона бесшумным дождем
падали звезды…

Другие написаны в форме романса или фольклорной баллады, как «Письмо» или «Песня Вани у Марии», например:

…Вместе с первым разрывом
парень молвил тоскливо:
«Почтальон, что ты мне притащил?
За минуту до смерти
В треугольном конверте
Пулевое ранение я получил!»

Третьи — классические военные баллады, как «Тот, который не стрелял», «О моем старшине»… Вообще полсотни военных песен Высоцкого отличаются удивительным жанровым, формальным разнообразием.

Ну, классический и традиционный вопрос: сам Высоцкий не воевал, не служил, почему у него столько военных песен, откуда это? Сам Владимир Семенович отвечал, что он из военной семьи, отец его прошел войну; и кроме того, на войне человек весь виден, здесь не солжешь, не обманешь людей; кроме того, он любит писать о сильных людях, а на войне это хорошо видно — кто сильный, кто нет.

Думаю, надо сказать еще вот что. Большинство людей более или менее благополучно доживает до старости и умирает соответственно от болячек дома или в больнице. Но вот художникам, писателям и поэтам то есть, это неинтересно! Они любят драмы и трагедии — это считается высокий жанр, показывающий всю высоту человека, и глубину всю, и широту, вообще все измерения. Пардон за неуместную, быть может, шутку.