Огонь и дождь

– У тебя у самого есть дети? – спросил он. Джефф повернулся и посмотрел в окно, словно Крис ничего и не спрашивал, и Крис тут же пожалел о своем любопытстве. Он невольно нарушил основное правило общения, которое Джефф установил между ними.

В полном молчании они доехали до стоянки возле усадьбы и вылезли из машины. Крис открыл дверцу.

Джефф взял в руки пакеты с покупками, однако не трогался с места.

– Я хочу задать тебе вопрос... довольно щекотливый.

Крис удивленно посмотрел на него. Неужели после всего, что он рассказал Джеффу сегодня днем, тому еще кажется, что он может выдумать нечто щекотливое?

– Валяй, – поощрил он.

Джефф поудобнее передвинул пакеты в руках. – Как ты можешь жить сам с собой? – спросил он и торопливо добавил. – Ты не подумай, что это ради красного словца, я действительно не в состоянии понять, как ты просыпаешься каждое утро и не желаешь сбежать от всего этого.

Крис не сомневался, что может считать вопрос своеобразным комплиментом. Он совершал нечто такое, что полагал для себя непосильным этот выдающийся человек.

– Я хотел убежать, – честно признался он. Улыбнувшись, он вспомнил, как ждет не дождется перевыборов в мэры, назначенных на ноябрь. – Я и сейчас иногда хочу.

– Ну что ж. – Джеффа не удовлетворил такой краткий ответ, но он явно не желал далее вдаваться в подробности. – Спасибо тебе за прогулку.

– Не стоит благодарности. Я только был рад тому, что ты поехал со мной.

Джефф пошел было по направлению к коттеджам, однако остановился на краю стоянки.

– Крис?

Крис захлопнул дверцу машины и прикрыл ладонью глаза, глядя на него.

– У меня было трое детей, чудесных здоровых малышей. Но я их всех потерял. – Он снова зашагал к коттеджам, и впервые за все время их знакомства Крис заметил, что походка у Джеффа такая усталая, словно он несет на своих плечах весь мир.

ГЛАВА 35

Несмотря на то, что была суббота, Миа с утра отправилась в офис. За неделю у нее накопились кое-какие недоделки, и она решила воспользоваться тем, что и Крис и Джефф поеду г сегодня в Сан-Диего, а она спокойно может заняться своими делами. Ее рабочий стол был завален кипой писем с вопросами об эксперимент, поставленном Джеффом. Она решительно заправила в пишущую машинку лист бумаги, собираясь сочинять ответ на одно из этих писем, однако не очень надеясь, что даже в субботней спокойной обстановке, царившей в офисе, она сможет толком сосредоточиться. Несмотря на отчаянные попытки направить мысли на текущие дела, она то и дело принималась думать об их отношениях с Джеффом и тех чудесных переменах, которые имели место в ее жизни.

Даже Крис стал относиться к ней по-новому, более внимательно. Ему явно нравилась их близость с Джеффом.

– Я понимаю, вы не нуждаетесь в нотациях, Миа, – заявил он однажды, стараясь придать своему голосу поучительный тон, – однако постарайтесь быть осторожны, ладно? – При этом в его словах содержалось столько искреннего беспокойства, что у Миа защемило сердце от снедавшей ее тревоги.

– Может быть, хотя бы вы сможете заставить Джеффа остаться? – спросила она, втайне надеясь, что Крису известно нечто новое о его планах.

– Никто не в состоянии его к чему-нибудь принудить.

И Миа знала: Крис абсолютно прав.

Неделя, которая прошла после той знаменательной ночи в его коттедже, стала одним из самых счастливых периодов в ее жизни – по крайней мере в те часы, когда она могла заставить себя позабыть о разлуке, грозившей им в будущем. Джефф постарался сделать все, чтобы она поменьше тревожилась. Прежде всего, он больше не заговаривал о предстоящем отъезде, так что она даже начала мечтать о том, что им и не надо будет расставаться.

Стояла на месте не только работа в офисе, но и ее скульптура. Вечера были отныне заполнены Джеффом, ночи они тоже проводили вместе – либо у него, либо у нее в постели. Получалось, что год, который был ознаменован для нее отказом от человеческого общения и уж тем более от секса, превратился в нечто совершенно противоположное.

– Ты просто сублимировала свою сексуальную активность в кусок глины, – сказал ей Джефф на следующий вечер. – Сублимируй-ка ее лучше в меня. По крайней мере это будет более естественно. Так уж и быть, я согласен принять на себя столь тяжкое бремя.

Он готовил для нее овощные блюда и покупал серые хлебцы из грубой муки.

– Ты вся – просто кожа да кости, девочка, – говорил он, наблюдая, как она ест.

И он постоянно повторял ей, всякий раз с искренним трепетом в голосе, что любит ее. Он повторял ей это так часто, что она готова была поверить ему. Но все же, несмотря на их бесконечную близость, в душе у него оставался уголок, к которому ей не дано было приблизиться ни на дюйм.