Огонь и сталь (СИ)

Когда зыбкое ощущение покоя, наконец, окутало его тонким покрывалом, дверь в комнату распахнулась и ударилась об стену, наполняя покои грохотом и лязгом. Не спрашивая позволения войти, даже не поздоровавшись, Слышащая ворвалась в чертоги Хранителя в вихре серебристо-синего бархата. Янтарные глаза Цицерона сузились. Так вот на что тратится львиная доля доходов от контрактов. Опытный глаз мужчины отметил и роскошь вышивки, и качество ткани. Не обращая на имперца внимания, девушка подошла к дубовому шкафу и, что-то бормоча себе под нос, начала лихорадочно рыться в вещах Хранителя. Несколько долгих минут Цицерон молча наблюдал, как бретонка беззастенчиво потрошит сундуки и комод в поисках неизвестно чего, прежде чем поднялся на ноги. Магесса же даже головы не повернула.

- Прошу прощения, Слышащая, - произнес он негромко, но Деметра передернула плечами, не желая прерываться. Мужчина недовольно кашлянул. - Я искренне извиняюсь, Слышащая, - удостоившись мимолетного, полного недовольства взгляда, Хранитель скрестил руки на груди, - чем обязан твоему столь раннему и неожиданному визиту?

- Я не могу найти свой кинжал, - обронила девушка, бросая одежду Цицерона прямо на пол, - кажется, я дала его тебе, когда мы проходили мимо Картвастена. Такой с изогнутым медным лезвием и позолоченной рукоятью.

- Нет, я его не видел, - отчеканил мужчина, сурово поджимая губы. Но Слышащую это не остановило. Откинув на спину белокурые волосы, она критически оглядела кучи вещей, в беспорядке разбросанных по комнате, задумчиво потерла подбородок. Цицерон думал, что она хотя бы извинится за столь грубое вторжение, но губы Деметры презрительно искривились, и она раздраженно пнула комод.

- Обливион подери!.. я же точно помню, что отдавала его тебе! – серебристо-серые глаза потемнели, словно грозовое небо. - Ты тогда еще так по-дурацки заплясал и выдал мне в благодарность очередную песенку про отравленных котят.

Мужчина глубоко вздохнул, силясь овладеть собой. Непостижимою волей судеб он был избран Хранителем, но не Слышащим. Заместо него Мать избрала эту девчонку. Разве она достойна?! Разве эта соплячка понимает, какая честь ей оказана?! Но нет, Цицерон не смеет роптать, о нет, о нет, это решение Матушки, его милой, любимой Матушки. А Слышащая?.. Слышащая! Светлые волосы, цвета солнца, а глаза цвета луны, льют серебро. Красивая и холодная… мертвая… мертвая Дагни. Дагни? Кто такая Дагни?

- Это я, Цицерон. Ты уж забыл меня? – голос тихий, женский и жалобный, звучал прямо в голове Хранителя. Ассасин тряхнул головой, пытаясь стряхнуть сжимающиеся вокруг него объятия наваждения. - Это я, Дагни, Цицерон. Помнишь? Дагни, Дагни, Дагни…

Истошный визгливый хохот, на грани отчаяния, на мгновение заглушил вкрадчивый шепот. Имперец пошатнулся, сжимая пальцами виски. Дагни? Кого зовут Дагни? Льняные волосы, мягкие, вьются немного, а глаза… а нету глаз! Черные провалы, бездонные дыры, Бездна смотрит с мертвого лица, губы растянулись в улыбке от уха до уха… и губ уже нет. Ничего нет! Холодно… отчего так холодно? Дагни, Дагни… ее зовут Дагни.

- Цицерон? – чуть обеспокоенный голос бретонки проник сквозь туман, окруживший сознание Хранителя. - С тобой все в порядке? Ты как будто оцепенел.

Он вдруг тоненько, игриво хихикнул, тряхнул рыжими волосами, перехваченными на затылке кожаным ремешком. Тонкие алые губы мужчины тронула льстивая улыбка, порочная до отвращения, золото глаз потемнело, налилось зловещей чернотой. Цицерон оглядел царящий вокруг беспорядок и небрежно пожал плечами. Его улыбка стала чуть шире.

- Дагни, - голос Хранителя стал выше, нежнее, подражая девичьему, - меня зовут Дагни. А ты – Деметра, - на лицо имперца набежала тень, - и ты убила меня.

- Что? – Довакин поморщилась. - Цицерон, кажется, твоя крыша опять поехала. Не кажется тебе, что столь частая перемена личности это через чур? – фыркнув, девушка шагнула было к выходу, но пальцы грубо схватили ее за руку. Взгляд Слышащей вспыхнул возмущением, гнев мелькнул серебристыми искорками. - Ты что себе позволяешь?! – разъяренно прошипела магесса, но Цицерон, улыбаясь ей в лицо, толкнул Деметру к стене. Руки Хранителя сомкнулись на шее Довакин.

- Ты убила меня чужими руками, - прошептал мужчина, скорбно качая головой, слезы заструились по бескровным впалым щекам, - убила. Похоронила во льду, заставила улыбаться, когда мне хотелось плакать…

- Ты… что несешь?! – прохрипела Деметра, чувствуя, как хватка на ее горле становится сильнее. Вампирше не страшна смерть от удушья, но когда вдруг руки, словно раскаленные яростью и гневом, пытаются выдавить жизнь из тела, а перед глазами лицо, ставшее родным и чужим в один миг… Слышащая сдавила запястья Цицерона, но мужчина навалился на нее всем телом, прижимая к холодному камню стены. Дыхание, тяжелое и жаркое, опалило кожу на щеке бретонки. Губы Хранителя печально изогнулись.