Огонь и Ветер

Мой император, знаете ли вы, что для меня ваша немилость – тот яд, который лечит? Я не спала ни секунды этой ночью. Я позвала с моря пять ветров и всех заперла в своей комнате. Я вязала сквозняк за сквозняком тот самый кнут, которым Велан едва не убил соперника на стихийных играх. Сила в моих руках, вырвись она неосторожно, способна была в щепки разнести весь дом. Когда я на рассвете распускала связанное, кончик кнута снес вершину любимой бабушкиной яблони.

Мой император, будьте жестоки, прошу вас. Ничто не делает меня слабее и безвольней, чем ваша нежность.

– Почему вы так неприлично одеты? – Риннэн смирилась с моим присутствием.

– Его Величество немилостив ко мне. Я стараюсь как можно меньше привлекать его внимание.

– Поздняя осень. У л’лэарди Цветочницы увяли все розы и фиалки, ей больше нечем украсить себя! – это Эльяс.

Мама покраснела, ответила ей неожиданно резко:

– Сегодня последний вечер Недели Памяти Авердана Пятого. Моя дочь не решилась одеться ярко!

– Поздняя осень! Как поэтично! Вы угадали мое настроение! – говорю златовласке улыбаясь.

Все-таки она очаровательна.

– Говоря по правде, это безобразие, – вмешалась мать Риннэн. – Я не отрицаю скромности, но такой вид – это уж что-то выходящее за рамки. Я считаю, что это просто неприлично.

Мама покраснела, не зная, что ответить. Мне стало очень больно за нее.

– Вы любите старые легенды, л’лэарди Риннэн? Давным-давно, в незапамятные времена, к одному из человечьих князьков явился вождь маленького народа саган с предложением заключить торговый и военный союз. Тот князек был облачен в шелка, меха, украшен сотней бантов и побрякушек, а вождь Улар, предок Первой Императорской Династии, одевался в холщовую рубаху, штаны да изношенные сандалии. Князек посмеялся над вождем и велел его бросить в темницу, может, вы все-же помните эту легенду и чем все закончилось? С тех пор-то во всем мире считается дурным тоном смеяться над одеждою гостей, какой бы скромной она ни была.

– А вы вовсе не скромны, л’лэарди Верана, – усмехнулась старшая л’лэарди Риннэн. – Вы ведь не могли не понимать, что подобный выбор наряда привлечет к вам всеобщее внимание, не так ли? Насколько мне известно, вы отнюдь не скромница и любите привлекать внимание, будь то внимание общества или простых моряков.

Хм. Зря она проговорилась.

* * *

Когда Его Величеству приносят шкатулку с рубиновыми кольцами, все невесты перестают дышать, их родители тоже. Бледнеет даже самоуверенная Эльяс. Он называет три имени. Я пытаюсь понять, не ослышалась ли, ибо моего среди них нет. Он будто забыл о моем существовании. Весь ужин старательно избегал меня даже взглядом.

– Ваше Величество, а как же мое кольцо?

– Ваше кольцо, л’лэарди Верана?

– Я не могу быть более вашей невестой – боюсь, я недостаточно чиста для этого! Прошу Ваше Величество освободить меня от этого звания.

По гостиной шорохом ветра пронеслось «ах», все придворные замерли в жадном молчании. Никому не прощу поношение меня шлюхой. Даже императору. Не собираюсь молча глотать подобные оскорбления и продолжать улыбаться. Пусть накажет меня и за эту дерзость, если захочет.

– Л’лэарди Верана, я прошу прощения за сказанные вчера слова, – негромко. Сквозь зубы. Огненный взгляд приглушен толстым слоем пепла.

Император извинился. Этого я точно не ожидала. Слов не нашлось. Молча склонилась в поклоне настолько глубоком, насколько могла.

* * *

– Ты ничего мне не рассказываешь! Что все это значит? За что он извинялся? Я скоро сойду с ума! – причитала мама чуть ли не в слезах и трясла меня за плечи. – Почему ты мне ничего не рассказываешь, как другие девушки своим матерям?

Я угрюмо молчала. Я была очень недовольна – и собой, и Его Величеством.

* * *

Приехав домой, я уселась за письмо к Риннэн. «Мне нужен друг. Могу ли я писать вам откровенно?»

Они не смогут отказаться от моей откровенности, если им зачем-то были нужны хлопоты по донесению до императора моего поведения на корабле. Теперь я вспомнила, Велан мельком упомянул, что его друг и сослуживец водяной в каком-то там родстве с генералом Риннэном.

* * *

Семь ночных божеств, семь темных воплощений Богини взошли над горизонтом, и лес окрасился во все оттенки волшебства: желтые блики Ае, красные острые лучики Юты, серебро Лум. Три небесных лика из семи попали в чай и одна большая звезда. Я глотнула космического напитка. Чай был тот, который обычно заваривают перед охотой, семи ночных трав. Звякаю фарфором с золотым императорским вензелем о блюдечко, запрокидываю голову. Большая звезда подмигивает. Есть легенда, что звезды – это боги других миров. В детстве, когда я узнала, что Богиня не любит женщин-магов, ночами я стала высматривать среди звезд другое божество, более снисходительное. Но, может, сестры-луны примут меня под свое покровительство? Они вроде не против греха.