Огонь и Ветер

– Он же был императором степи. Вы убили заповедного зверя. Вы могли бы защитить нас стихией. Вы предпочли убить. Приказ важнее? Или просто нравится? Ощутить свою власть над жизнью и смертью? – сбивчиво высказывала я. – Вы могли применить стихию! Вы могли!

– Л’лэарди Верана, нам пора возвращаться. Пойдемте. Нас уже ждут.

– Меня никто не ждет. Идите. Я не знаю, кто вы, но это был подлый поступок!

Он силой схватил меня за руку, грубо поволок к горящему в ночи замку. Шел так быстро, что мне приходилось едва ли не бежать следом. Я вырывалась, даже несколько раз ударила его по руке, но безрезультатно. Остаток дороги мы преодолели в гробовом молчании.

Ворвались в замковые коридоры, когда часы били полночь. В золотом зале стоял невообразимый гвалт. Все присутствующие уже сняли маски, даже женщины. К нам заинтересованно поворачивали головы, как на единственных «неразоблаченных».

Мой спутник вначале снял перчатки, стянул с пальца скрывающее стихию кольцо и только потом стащил с себя голову из папье-маше.

* * *

– Как вы предсказуемы. Это даже печально.

Сказала негромко, но мы стояли совсем близко. Уверена, он слышал. Это уже последняя, смертельная ступень дерзости, опаснее, чем танцы на голове дикого ящера.

Постепенно шум смолкает, все взгляды в зале обращаются к нему. Я предпочла отступить подальше, прячась в толпе. Только у него такая гордая спина, такой поворот головы, такая уверенная стремительность движений. Просто удивительно, как другие невесты не нашли его прежде меня. Непременно нашли бы и отобрали, не укради я его рисковать драгоценной монаршей жизнью.

Заметила в толпе Велана, рядом с ним Риннэн прижимает к груди цветочного зайца. Физиономия у водяной до того грустная, что мне даже совестно стало. Ветренник зато радостен. Помахала ему фиалковым зайкой – не знаю, каким чудом, но это хрупкое творение уцелело во всех передрягах. Он заметил, начал пробиваться ко мне сквозь толпу, но тут раздался голос императора. Он приветствовал всех собравшихся, благодарил невест, скрашивающих своим присутствием полную забот и важных государственных дел монаршую жизнь, и называл имена тех, с кем «с прискорбием» вынужден был проститься. Я не единственный нарушитель приличий: одна из отвергнутых невест-земляных не смогла сдержать рыданий прямо перед императорскими очами, когда он надевал на ее палец кольцо бывшей невесты. Его Величество, тоже в нарушение всех правил этикета, обнял плачущую девушку, что-то шептал ей на ухо.

Второй он назвал мою любимицу, кудряшку Юмалиту. Потом еще одну ветренницу, потом одну из водяных. Четырех невест! А потом прозвучало пятое имя. Мое.

– Л’лэарди Сибрэйль Верана…

Ну и пусть. Он вовсе не тот благородный воитель, каким я его воображала. Ящера жалко до слез.

– Л’лэарди Верана, снимите маску. Маскарад уже давно окончен.

Легкая усмешка в голосе. Глаза сейчас холодные и темные, как угли отгоревшего костра. Протянул руку. Сам снял мою маску.

– Прощайте, Ваше Величество… – почти шепотом сказала я. Нет, конечно, не заплачу. Так, глаза немного слезятся, но это вряд ли заметно со стороны. Это ничего. Какой же путешественник без горечи покинет неизведанную, незнакомую страну? Я бы хотела узнать вас лучше, мой император. Что вы любите? Кого ненавидите? О чем думаете, проснувшись до рассвета? Я едва ли первую страницу вашей души перелистнула. Всегда обидно оставлять книгу недочитанной. Пусть даже правда о вас будет столь же горькой, как сегодняшняя…

– Л’лэарди Верана, боюсь, мне придется серьезно заняться вашим воспитанием. – Владыка говорил негромко, но голос его был подобен зловещему треску лесного пожара. – Вы непозволительно грубы, глупы, легкомысленны и давно уже перешли грань даже того, что было дозволено очаровательно ветреному ребенку из провинции.

Он ушел, окруженный свитой. Он не взглянул ни на одну из невест, которые толпились вокруг, и на лице Эльяс проступало мучительное разочарование. Он впервые напрочь забыл о златовласке.

Глава 16

Что такого в полете? Небо – просто синий простор. Облака – мокрый туман. Ты не знала, что небо можно потерять, пока его у тебя не отняли. Девушка бьется в путах. Ее обнаженное тело маленькое и жалкое. Тонкие до прозрачности руки пытаются поднять с земли камень как оружие – и тут же роняют. В небесах ее крылья обнимали полмира, а дыхание гнуло многовековые деревья. На земле она слабее трехлетнего ребенка.

Демоны пляшут вокруг, демоны бьют в барабаны. Лида демонов раскрашены белым и красным, тела их толсты, морщинисты, зловонны, зубы желты и гнилы. На шеях их, на смазанных жиром волосах и свисающих животах болтаются сушеные головы, лапы, хвосты мелких степных животных.

– Мы поймали демона! Мы поймали демона! – кричат демоны торжествующе. – Слава Маната! Слава Маната!

Девушка визжит от ужаса. В круг танцующих врываются новые демоны. Грубые лапы хватают прозрачные запястья девушки, зловонное дыхание касается лица.

– Славься, Маната!