Огонь и Ветер (СИ)

— Вместо одной чёрной я бы предпочёл всегда носить множество твоих печатей… — прошептал он и опять накрыл пятно ладонью — словно в попытке защитить или сохранить.

У лестницы — или как там полагалось обзывать штуку, похожую именно на лестницу, — раздался шум. Джин приподнял голову и немного удивлённо взглянул на Хоарана. Тот успокаивающе махнул рукой, влез в шкафчик и что-то прихватил.

— Ещё много?

— Неа. Погода славная, можешь уже начинать собираться, — ответил Хоаран, присев на край койки. Он пальцами поймал подбородок Джина и “добавил дров в тлеющий костёр”.

— Зараза… — выдохнул ему в губы Джин, когда Хоаран соизволил чуть отстраниться.

— Кто бы говорил… — рыкнул Хоаран. — Это ты тут вообще-то валяешься голый и прямо-таки всем своим видом изображаешь…

— Что изображаю? — заинтересовался Джин.

— Неважно, — пробормотал Хоаран и вознамерился встать, но его никто не отпустил.

— Так что я изображаю?

Вместо ответа Джина вновь поцеловали, впрочем, после и ответили по существу:

— Смертный грех, Чжин… Смертный грех.

— Содомию, что ли? — сердито уточнил Джин, не уловивший нюансов, чем и сподвиг капитана этого судна на неудержимый приступ смеха.

— А ещё болтают, что у тебя чувства юмора нет… Брешут, — хмыкнул Хоаран и опять расхохотался. Отсмеявшись, сжалился над обидевшимся Джином. — Содомия не причисляется к грехам. Она есть в нормах права и, по факту, является уголовным преступлением, подразумевающим далеко не то, что обычно имеют в виду люди, нахватавшиеся чужих глупостей и слишком ленивые, чтобы просвещаться самостоятельно. Прямым текстом в первоисточнике сказано, что содомия — это любой вид унижающего насилия над любым человеком, исключая рабов, являющихся имуществом. Сделать рабом, например, насильно и без законных оснований любого свободного человека — мужчину или женщину — содомия. Изнасиловать против воли и без законных оснований любого свободного человека — мужчину или женщину — содомия. Нарушить законы крова и гостеприимства без веской причины по отношению к любому свободному человеку — мужчине или женщине — содомия тоже. Проще говоря, содомия — это любой вид незаконного унижающего насилия в отношении свободных людей любого пола. Содом и Гоморру покарали за “содомию и грехи великие”, а вовсе не за то самое. А мужеложество вообще идёт как частный случай нарушения норм ритуальной чистоты, куда до кучи — кровосмешение, приём неподобающей пищи, использование одежды противоположного пола… То есть, духовным лицам нельзя, а вот простым смертным — какой с них спрос?

Джин с подозрением смотрел на Хоарана и мрачно молчал.

— Что не так?

— Ладно, я в курсе, что ты страшные вещи читал из-под палки мастера Бэка, но это ты всё откуда знаешь?

— Всё оттуда. Если хочешь, принесу тебе — сам почитаешь, хочешь?

— Не хочу. Я лучше тебя будут спрашивать при необходимости. А какое наказание полагалось за это? Костёр или утопление? — завернувшись в простыню, поинтересовался без энтузиазма Джин.

— Гм… Круто как всё у тебя. Если бы. Хула в адрес родителей, прелюбодеяние, употребление пищи неподобающей, секс с женщиной в период “нечистоты”, колдовство, мужеложство и кровосмешение наказывались однотипно и не так уж и строго — это ведь просто нарушение норм религиозной чистоты, и только-то. Максимум — административно-дисциплинарные меры. Ну, насколько помню, лесбиянки не имели права выходить замуж за раввинов, а за всех остальных — пожалуйста. Вот тебе и всё наказание. В случае же мужеложества наказывали… гм… “активного” из партнёров, потому что, с точки зрения евреев, его вина больше.

— Почему? — Джин не смог спрятать довольную улыбку.

— Ага, злорадствуешь? У других народов, кстати, нормой было наказывать как раз “пассивного” партнёра, а евреи тут исключение. Дело не в том, что они считали виновным в таких отношениях активного кадра, — тут по-разному бывает, уж ты-то сам прекрасно знаешь. Вина, собственно, в том, что именно активный партнёр сознательно изливает семя в неподобающий сосуд.

— Неподобающий, да? — Джин мрачно посмотрел на собеседника.

— С точки зрения евреев, заметь. С прочих точек зрения, смертный грех — как раз партнёр пассивный, ибо соблазнитель коварный и искуситель по умолчанию. Ты счастлив?

— Не особенно.

— Ладно, сейчас я подниму тебе настроение. Готов? — Хоаран уже сверкал улыбкой на пол-лица.

— Рискни.

— Древний мир, представил? Время — до нашей эры, так? Состояние научного прогресса, прикинул?

— Ну?

— Ну и представь, как сложно было доказать, что один кадр излил семя в неподобающий сосуд по прошествии нескольких дней. Как думаешь, они девять месяцев ждали?

До Джина сначала не дошло, потом сообразил и рухнул на койку, сражённый приступом хохота — даже слёзы на глазах от смеха проступили, когда воображение услужливо нарисовало картинку в деталях.