Огонь и железо

Он с трудом сдержал звериный рык. Так, спокойнее. Ещё раз повёл головой из стороны в сторону. Ага! Нашёл. Запахов хозяйки Гринеберга было два. И оба раза её сопровождал этот странный, но неуловимо знакомый. Ладно, внимательнее. Более сильный низовой, к которому примешивается запах обуви. А вот второй, более слабый, воспринимался только верхним чутьём. Но всё же он – явно более поздний.

Более тщательные поиски подтвердили догадку. Сильный запах шёл от того, что леди Эммилия шла пешком. Пешком?! Могущественная графиня де Гринеберг? Это казалось невероятным. Но тем не менее было. В сотне полутора футов нашёлся характерный след её сафьянового сапожка, смотревший носком от замка. Значит, точно, куда-то ходила. А второй след? Возвращалась? Очень на то похоже. Вот только обратных отпечатков не было. Да и запаха обуви. Что за фигня? Причём, в обеих случаях леди сопровождал этот, вызывающий у него непроизвольную агрессию. А точно спутник у леди был один? Да, вроде, похоже.

Хорошо, что оба следа тянулись примерно в одном направлении – прямо по гринебергской дороге. По ней лорд и припустил, как хорошая розыскная собака. «Колдуны» подковой развернулись сзади и приготовили к бою мощные арбалеты. Лишь верный Зоррен с кавалерийский копьём наперевес рысил по обочине чуть сзади, стараясь не мешать магии сюзерена. Вскоре обнаружился и след спутника леди Эммилии. Очень крупный, почти овальный характерный отпечаток с хорошо заметными конусами тупых когтей. Волк? Да нет уж, скорее собака. Вот только размер следа превышал кулак рыцаря. Он был вдавлен в чуть рыхлый грунт на полторы толщины фаланги указательного пальца. Ни фига себе чудовище! След двухсотпятидесятифунтового Феоктистова лишь на полпальца продавил землю в этом месте. Так-так. Чёрточки когтей смотрят в сторону Гринеберга. Это что же, леди верхом на собаке ехала, что ли? Странный пёсик…

Примерно через три мили запах первого следа вывел следопыта сначала на имперский тракт, а затем, по нему, к большой лесной проплешине, заросшей тонким густым подростом. Семнадцать лет назад здесь рос кондовый дубовый лес, уничтоженный ими в огневой засаде. Уже второе десятилетие местные боялись этого места, наполненного агрессивными призраками сгоревших. Лорд непроизвольно опустился на густо заросшую кочку. Теперь его накрыло воспоминаниями.

* * *

Тогда, в победном феврале 6701-го, большая часть устроенной союзниками засады состояла из неопытных копейщиков. И всё же потери оказались минимальны. Отряд карателей принца, как и положено, шёл с головным дозором. Поэтому передовых всадников сэр Николай предусмотрительно пропустил, а вот по основной группе отработал почти в упор. Огнемёт, неожиданно вынырнувший из придорожного холмика, стал для них поистине смертельным сюрпризом. Впереди мерно месящего стылую грязь обоза вдруг поднялась яркая стена огня. Практически сразу истошно заорали сгоравшие. От этого все каратели растерянно остановились. Своеобразный сигнал запустил настоящую мельницу уничтожения. Гладиаторы бросились к слегам, подпиравшим заранее подрубленные деревья, выдернули и начали дружно толкать вековые стволы, стараясь уронить их прямо на остановившихся. Десятка из передней отсечной позиции и охрана огнемёта подняли противокавалерийские устройства. А благородный Волкул с пятью всадниками обрушились на двух уцелевших дозорных.

Галльские лучники удачно отстреляли по подвешенным на деревьях огневым фугасам, из-за чего многочисленные очаги пролившихся сверху возгораний внизу быстро начали соединяться в один. Что было страшнее всего – холодная мартовская грязь совсем не мешала страшному красно-синему огню. Лужи лишь пузырились и шипели под его жаркими языками. Но каратели не желали умирать. Они бросились вправо и влево от горящей дороги.

Слева, в низинке, им пришлось долго и с потерями продираться через постоянно падавшие кондовые деревья. А вот справа ситуация быстро изменилась. На очистившемся взгорке поднялся «лес копий». Несмотря на то, что две трети его составляли просто острозаточенные колья, сходу преодолеть такое препятствие было проблематично. К тому же центровые копейщики, с круглыми от ужаса глазами, хаотично пихались вполне боевым оружием. А из-за их спин деловито работали меткие стрелки. Но сзади карателей вовсю разгоралось нешуточное пламя.

– Вперё-о-о-од!!! – заорал предводитель конницы. Это было, конечно, совсем не то, к чему он привык. Одно дело бить и хватать практически безоружных, и совсем другое – броситься грудью на ожидающего многочисленного врага. Впрочем, испуганные глаза бывших рабов подстегнули привычным азартом. Бронированные воины вломились прямо в стену деревянных жал, жертвуя конями. А затем начали прыгать прямо на головы паникующих центровых копейщиков.