Читаем Огонь на поражение полностью

Огонь на поражение

– И он бы тебе сильно сейчас пригодился – марки приклеивать… Если бы я тебя в стюардессы не запихнула, добавляет Лукашева.

То, что она стерва, понятно и ежу. Сразу. Вот только нужно и приличия знать. Кристина покраснела, но отвечать не стала. Плюс – ей. А Анжелке – минус.

Я же внутренне радуюсь тому, что она не пристрелила меня в первые минуты знакомства. А ведь могла. Вполне.

– Теперь, пожалуйста, Кристина, еще раз: почему он отдал тебе часы?

– Да не почему… Он сказал: на память. Да и психовал, я же говорила…

– Кристина, подробно…

– Ну сказал, что часы показывают не его время…

– Не его?

– Ну да. А… Он сказал: «На земле они показывают мое время, а в воздухе – не мое»…

– И все?

– Ага. Шиза накатила. К тому же, как выяснилось, он сердечник был.

– Слу-у-шай, Криста, а ведь его – убили… – тихо произносит Анжела.

– Как это – убили? Ведь и врач подтвердил, и – медики потом…

– Подумаешь… И он знал, что его убьют… За часы… Олег, что в тех часах такое?

– Не знаю, – честно отвечаю я.

Закуриваю, отхлебываю начинающей мутнеть темно-бурой жидкости.

– Дронов, а ведь нам повезло… – вдруг произносит Кристина.

– Да?

– В том, что еще живы.

– Кто бы спорил… Так, думай…

«Мое время»… «Не мое время»… Может быть, ключ-код включает еще и таймер? На котором нужно было выставить определенный час?

– Девчата, часы ходили?

– Ну да…

– Какое было выставлено время?

– Нью-йоркское.

– Вы их перевели?

– Да нет, зачем. Мы их вообще не трогали. Соломон, правда, что-то крутил – но наобум, просто проверить…

* * *

«Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь, пусть неоглядна ночь и одинок твой дом, еще идут старинные часы…»

«…и время ни на миг не остановишь…»

Время – величина переменная. Нужна постоянная. «На земле», «в воздухе»…

Стоп. «Воздух». Кодовое слово, издавна употребляемое спецслужбами для обозначения наивысшей секретности, наивысшей степени срочности или самой высокой государственной значимости операции.

«На земле – мое время, а в воздухе – не мое…»

Нет! За чифирем этот вопрос не решить даже после бессонной ночи! Как и не менее важный: ГДЕ информация…

Для решения второго вопроса мне придется встретиться с человеком Организации. Надеюсь, вид у меня достаточно алчный – для торгов… Не говоря уже о том, чтобы еще Димку вытащить…

Ну да чему быть, того уж не воротишь!..

А по первому – конечно, Сашка Регент. С его умной машиной. Вообще-то компьютеры для меня – темный лес, а потому отношусь к ним с суеверным уважением.

Пара гаек, три болта – а соображает!.. Да еще со скоростью миллион операций в секунду…

Хотя меня мучает подозрение, что человеческий мозг работает еще быстрее. Но люди этого просто не знают. И даже не хотят знать.

Впрочем, судя по ленивому шевелению извилин в собственной бестолковке…

А все потому, что нельзя объять необъятное. Из прутковских вариаций на данную тему самая наступательная:

«Плюнь в глаза тому, кто скажет, что можно объять необъятное. Ибо нельзя объять необъятное!»

Ну и, конечно, основное:

КОЗЫРЯЙ!

Все. Время.

Встаю:

– Девчонки, мне пора.

– Олег, а как же мы?..

– Соберите кое-какие вещички, и на дно. Лучше – в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!..

– Так мы можем и в нашу поехать… Только… – Кристина запнулась.

– Только, Дронов, раз все так сурово, нас легко могут там найти. И – укокошить. К тому же за нами могут следить. И… – Глаза Лукашевой округлились, голос осип разом:

– Нас ведь могли подслушать, о чем мы здесь говорили… Блин, Криста, какие мы ду-у-р-ы… Куры безмозглые!

Это она произносит едва-едва, одними губами. Ну они-то, может, и куры, а я – птица ископаемая. И знаменитую фразу Гоголя «Редкая птица долетит до середины Днепра…» всегда читаю с утвердительной интонацией. Тем более, насколько я помню, дальше середины Днепра и лететь резона-то нет: там поросшие лесом острова, где можно и шашлычок организовать, и рыбку половить, и с девчонкой уединиться…

Это я к тому, что во внутреннем кармане пиджака имею маленький приборчик, который пищит при наличии любого постороннего аппарата, в шпионском простонародье называемого «уши». А поскольку береженого Бог бережет, пока девчонки хлопотали насчет чая, я просто-напросто выкрутил пробки, обесточив все электроприборы, способные «оживить» «жучка», и выдернул шнур телефона из розетки. Единственный способ засечь наш разговор – лазерный луч на стекле. Ну да я не считаю девчонок фигурами, равными Черчиллю, а за мной «хвоста» не было.

– Не комплексуй, Анжелка. Квартирка «чистая».

– Благоприобретенный рефлекс?

– Ага. Так что давай по рюмочке – и разбежались.

– Ты уверен, что за нами не будут следить?

– Думаю – нет.

– Почему?

– У них без того забот хватит.

Кристина достала стаканчики, разлила бренди:

– За что пьем?

– Как всегда, за удачу.

Выходим в прихожую, вкручиваю пробки, зажигается свет и…

На вешалке висит длинный черный плащ-реглан. И черная широкополая шляпа.