Огонь на поражение

– Ну. А зачем им еще что-то? Я сейчас. – Девушка встает и быстро выходит из кухни. Тоже поднимаюсь, замираю в дверях, наблюдая за девушкой. До тех пор, пока она не вернулась с пакетиком.

– Ну ты до-ве-е-е-рчивый, – хмыкает Анжелка. – А я уже решила – мы подружились. Ты что думаешь, у нее в сумке «Калашников» заныкан?

– Не заводись снова. Будем считать-это рефлекс.

– Врожденный?

– Благоприобретенный.

– Держи. – Кристина кладет передо мною сложенный вчетверо листок.

Разворачиваю.

"Я. Кристина Юрьевна Ковальская, бортпроводница рейса «Нью-Йорк – Москва» авиакомпании «Российские авиалинии» борт номер 503, получила на хранение на время полета от пассажира Майкла Фемминга (место номер двенадцать) часы марки «Ролекс» на браслете светлого металла, – инкрустированные блестящими камнями.

Номерной знак: 000321. Отказать в этой просьбе пассажиру Майклу Феммингу я не могла ввиду его взвинченного состояния, вызванного страхом полета и настоятельным требованием сделать это".

Число, время, подпись.

Ниже – приписка: «Все изложенное удостоверяю. Бортпроводница А Лукашева».

Номерной знак: 000321.

– «Это смутно мне напомина-а-ет индо-пакистанский инцидент…» – пропел я вполголоса.

– Чего?

– Это я о своем, о женском. Девчат, еще чайку сообразите? Покрепче…

– Дронов, ты же чифирь пьешь! «Крыша» не поплывет?

– Пусть плывет. Лишь бы не тонула.

Итак – 000321. А основной код, который мне сообщила Лека, три-семь-три-семь-семь-два-один. Очень даже сочетается. Только что с чем?

Сложить мне эти цифры, разделить, прибавить?.. И что делать с тремя нолями? К тому же эти два нуля – «дабл» или «сортир» в простонародье… А три – Общество с Ограниченной Ответственностью… самая популярная организация на пространствах СНГ, разумеется, после Товарищества, Государственной Думы и самой либеральной из всех партий.

«Ролекс»? Не слышал я в родной стране о такой фирме… Это «Распутин» у нас разливают в каждом подвале, с часами – посложнее… Да и народ их другой покупает, как раз тот, что «Распутин» «не пьют-с», кое-как с коньячком справляются, урожая года этак тысяча девятьсот девятна-. дцатого…

Ну а если нули отбросить ~ та же комбинация из трех семерок: трижды семь – двадцать один…

Нет, в числах я слаб и дальше арифметики не поднялся. Да и то, если наглядно, с деньгами в руках и цифры круглые… Да и что я, компьютер, что ли…

Ага. Именно компьютер. С приложением к нему гения этого дела – Сашки Регента. Квартерона.

– Твой чифирек стынет, – прерывает меня Кристина. Прихлебываю. Морщусь:

– Люблю сладкое, но не до такой же степени! Этак жизнь медом покажется…

– А что в этом плохого – когда жизнь медом?

– Когда по усам течет? И все – мимо денег? Кстати о них. Этот Фемминг походит на состоятельного человека?

– Дронов, бедняки первым классом не летают.

– Сам понимаю, что покойный был не паупер.

– Паупер? – не поняла Анжелка.

– Ну да. Бомж по-нашему. По Англии они бродили. Нищие и бездомные.

– Так вот: Фемминг был не нищий.

– Кристина, напрягись: был похож этот Майкл на человека, которому привычно носить на запястье двадцать кусков?

– А то и двадцать пять, – хмыкает Анжелка. – Олег, ты знаешь, что сейчас за публика летает? Иной – дебил дебилом, с рязанским выговором, хамской мордой и манерами орангутанга с Борнео… А в чемоданчике вполне легко может везти «лимонов» пять зелеными… А другой – в «прикиде» и с перстнями, а на деле – мелкий гомик «по вызову»…

Кристина задумчиво морщит лоб.

– Ты знаешь, он был с манерами… Ну не приобретенными, может, Оксфорда и не кончал, а какое-то врожденное благородство в нем было… И еще. Этот человек вряд ли стал носить «Ролекс», даже если бы оказался мультимиллионером…

Не та фактура?

– Ну да. Часы у него, на мой взгляд, были бы хорошие но простые.

С гордостью вспоминаю о «Ситизен» на собственном запястье. И о том, что «Ролекс» тоже носить не стал бы. Жаль только, что я не мультимиллионер, даже предполагаемый. Ну да миллионы – дело наживное. Спрашиваю:

– Как ты его определишь? Одним словом? Кристина задумалась на секунду. Она имеет это хорошее качество – подумать, прежде чем сказать. Или – сделать. В отличие от подруги.

– Он был джентльмен.

– Даже так?

– Ну. По всему чувствовалось: манера речи, взгляд, выговор…

– Стоп. Говорили по-английски?

– Да. А как еще?

– Это его родной? Или акцент какой-то почувствовала? Или – язык слишком правильный? Или – «кокни»? Или – стилизация под «кокни»? Или американский? Какой диалект?

– Дронов, остановись. Кристинка – стю-ар-дес-са. А не полиглот-теоретик, – перебивает Лукашева.

– Он англичанин. Язык – диктора лондонского радио, – говорит Кристина.

– С таким же успехом он может быть и русским. Именно этот вариант английского изучают у нас при хорошем базовом образовании.

– Да нет, Олег… Ну не знаю, как объяснить… Выговор… Манеры… Да все… На крайний случай, если не англичанин, то в Англии прожил лет пятьдесят…

– А ты где язык изучала?

– Университет. Английский и немецкий. У меня диплом был как раз по лондонским диалектам и сленгам… Так что язык я знаю.