Огонь предков и желуди мира

Дракон летел. Тело невысоко, зато его душа парила за облаками. Пролетал над кондитерским грибом, из которого высыпали дети, они глазели на дракона в костюме. Пускай, Феодору не жалко. За четыре примерки костюм преобразился с сырой задумки до неузнаваемого совершенства!

Кап. На хвост Феодор капнуло. Кап. И снова. Дождь зимой? И что с его хвостом? Он немеет! И было от чего.

Сбивая с небес душу Феодора, облака покрывались чем-то темным и склизким. Солнце эта зараза не заслоняла, но впечатление производила жуткое.

– А-а-а! Феодор, это кислота!

Дракон глянул на землю и обомлел: капли с его хвоста прожгли насквозь сугроб!

– Укройтесь в кондитерской! – крикнул он детям.

Набирая высоту, Феодор вглядывался в поврежденное небо, гадая, как его вылечить. А зараза разрасталась по облакам. Не до размышлений! Подчиняясь инстинкту, Феодор обдал пораженные облака столбом пламени. Зараза затрепыхалась, но не развеялась. На усиленный драконом натиск последовало противодействие: на землю закапали кислотные капли. Они прожигали снег в опасной близости от кондитерского гриба и нацелились на его шапку. Феодор погасил их огнем, что даром ему не прошло. Дракон задыхался, однако продолжал выпускать огонь.

Мало-помалу облака яснели, излечиваясь от заразы. Лишь северный пораженный участок не поддавался дракону. Это потому, что заразу источал именно он. Феодор подлетел к нему вплотную, и пакость испуганно затряслась. Хотя нет, не она. Трясло самого Феодора. Крылья его опустились, и дракона потянуло к земле.

Феодор падал, падал и … упал во что-то живое. И … тоже летящее. Его подхватил клин птиц!

– Вы же на зимовке, – прохрипел Феодор.

– Какая зимовка, когда угрожают Царству!

– Не нам тягаться с прокаженным, но тебя мы к нему поднимем.

– Мы тебя отпустим, а ты не смей падать! Твой огонь жизненно необходим Царству.

Чайки, ласточки, дрозды, они всегда общались с драконом в подобной горделивой манере. Птицы – единственные существа в Царстве, кто не пользовался его огнем, и всячески это подчеркивали. Их независимость приходилась по нраву Феодору.

– Окреп?

– Отпускайте, – медлить было нельзя, дракон надеялся, что сможет преодолеть свое слабое состояние.

И клин распался. Разрабатывая крылья, дракон усиленно ими размахивал. У него получалось. Крылья не слабы!

Пораженный, прокаженный участок попробовал увильнуться от огня, но вспыхнул как факел. Увы, небо под ним не прояснилось. Опаленная огнем зараза набухала, набухала и бум! Пролилась кислотным дождем. Дракона из-под него утащили птицы. Клином они переносились со скоростью света.

В сквере, между березами блестела от морозца глиняная скульптура Царя. Участь поставленной на века беспощадно разрушили извне. Облепив скульптуру, кислотные капли плавили ее гипс. Дети, родители, старики, все жители Царства рыдали… Но эта ужасная утрата лишь предваряла самое худшее. Расплавленный гипс пропитывал землю, прожигая на ней чудовищное послание. То наречие считалось вымершим:

– Вам пишет властитель западных земель. Покоритесь мне добровольно, или я покорю вас насильно. Мои угрозы не беспочвенны. Я разрушил вашу бесценную скульптуру, неповиновение вас с ней соединит. Если хотите избежать войны, выставите на закатебелые флаги, – читая, переводчики содрогались от ужаса: – Не выставите, пожалеете! Сссс! – шипя, кислота образовывала постамент, из которого вытягивалось изваяние дракона. Из его злобного оскала валила стужа, сожмуренные веки источали огонь, хвост воинственно задирался кверху. Упирался в постамент дракон острыми когтями, точь-в-точь такими же, какими Феодор избавлялся от прожжёных лохмотьев, бывшими совсем недавно его личным костюмом.

Солнечный свет гас. Царство смотрело на закат, зная, что оригинал самозваной скульптуры тоже за ним следил. Небо куталось в дым. Это на Пересечении сжигались белые флаги.

6 ГЛАВА "СИЛА БЫЛИНЫ"

– Они, они идут!

– Тсс!

Настенный песок во мху заструился к выведенной хрусталем часовой отметке X (десять). Девочки проворно шмыгнули в кроватки и старательно засопели так, словно давно крепко спали. Проведенный ими отец умилился:

– Зря мы беспокоились, наши ангелочки смотрят десятый сон, – и покинул детскую на цыпочках. Однако мама – не папа, ее так просто не проведешь.

– Чего не спим?

Девочки отбросили притворство:

– Мамочка, что решили на собрании?

– Флаги не выставлены, значит, мы не покоримся злодею? Мы ведь накажем его за разрушение Царя?

– Дети никого не наказывают, – нахмурилась Лия. – Но, естественно, Царство злодею не покорится. На собрании утвердили план обороны.

– Мамочка, а почему у дяди Феодора такой недобрый сородич?

Лия вздрогнула. Ее старшая дочь произнесла то, что незримо витая на собрании, взрослыми, тем не менее, не произнеслось.