Огонь предков и желуди мира

Но эти, юбилейные Празднику тридцатидневные сумерки, проходили отлично от прежних. Феодор поджидал метель на восточной границе, и она не опоздала. Новшество злого дракона заключалось в ее охране – скоростном вихре. Он обрушился на Феодора безжалостным ледяным шквалом! Под прикрытием нового помощника метель проскочила к огоннику…

Огонь дракона впитывал силу вихря, покуда тот не обратился в слабый ветерок, из которого он и был создан. Лязгающий зубами замерзший Феодор устремился вдогонку метели. Выстоял ли огонник ее полный напор?!

Замешкайся еще хоть немного Феодор с вихрем, огонник бы не выстоял точно. Из него уже сыпались крошки, наметились глубокие трещины.

– Не обессудь! – Феодор дыхнул на огонник, обтянутый метелью ледяным кольцом. Бах! Произошел взрыв, кольцо разомкнулось.

– ААААА! – обожженная метель спаслась бегством из Царства. Охладись и ты, коварный сородич!

Огонник слегка дымился, но его трещины заросли свежей скорлупкой.

– Тяжело тебе, прости, – сочувствовал ему Феодор. – А что это там?

От соломенной колонны театра отделилась чья-то тень. Опять злые происки?!

8 ГЛАВА "ДОРОГИЕ ПРЕДМЕТЫ"

– Постойте! Куда же вы?

Так глупо попасться, сокрушался Феодор, оборачиваясь обратно к колонне театра. И кому, человеческому мальчишке!

– А ты? Что делаешь один, зимним вечером?

Пьер съежился, но не от холода:

– Я не уберег змея… Метель его отняла.

Феодор задумчиво огляделся:

– Поищем вместе игрушку, вдруг метель ее обронила. Нет, сперва хватайся за крыло, – чуткий слух дракона уловил движение на Пересечение. Не желая больше ни с кем разговаривать, Феодор воспользовался укрытием Пьера.

А к огоннику пожаловало заседавшее в строении знаний собрание активистов Царства:

– Ну! Как я и предсказывал, он улетел.

– Прогнав перед этим метель.

– Она покрошила огонник. А когда он надломится, что?

– Он не надломится!

– В любом случае, Феодор не даст нам замерзнуть.

– Слепая вера! Я вам кое-что напомню: именно с рождения дракона температура в Царстве начала понижаться. До него мы вовсе не зимовали!

– Мороз в Царстве полноправен теплу!

– Я о том, что дракон нам не благодетель. Снабжая нас огнем, он хоть как-то искуплял вину. А теперь, если его сородич лишит нас огня, это обречет нас на вымерзание!

– Феодор не даст нам замерзнуть.

– Вы так сильно верите в непредсказуемую и неизведанную драконью природу?! – голос был преисполнен сарказмом. Повисла напряженная пауза.

– Там шебуршание! – послышалось шелушение скорлупных крошек. – Как он тут оказался? Это змей моего отпрыска, – мальчик под боком дракона радостно пискнул, услышав про находку отца. – Удачно, что игрушку нашел я, он из-за нее прогуливает, догулялся до худшего по расчетам. Не получит обратно, пока не исправится, – Пьер горестно выдохнул.

– Мы не определились со списком потока Е. Вернемся, – и активисты удалились обратно. Пересечение опустело.

Невыносимое страдание. Андрон Емельянович причинил его Феодору. И дракон волка за него не винил. Несмотря на то, что услышанное его тоже расстроило, Пьер постарался поддержать дракона:

– Дядя Феодор, этот тип – обыкновенный злюка.

– Хватайся крепче, мы улетаем.

Пьер проживал рядом с пещерой Феодора, горой, избушкой Тараса и еще кое-чем тайным. Двор мальчика ходил ходуном: мать вовсю его разыскивала, расспрашивала каждого встречного, не видели ли они её мальчика.

– Во сколько завтра знания? – дракон понимал, как ему следует поступить в ответ на происходящее в Царстве. Оставалось найти в себе смелость воплотить это в жизнь. Мальчик казался ему нужным помощником, если не подведет.

– В восемь.

– Выйди в семь, пожалуйста. Раньше проснешься, больше сделаешь. Обещаешь?

– Обещаю, – приуныл Пьер.

– Это ради важного дела, – приободрил дракон мальчика. – Ну, беги к матушке, она, бедная, вся извелась, распереживалась, нехорошо.

Мальчик слез с крыла Феодора и потрусил к картонной избушке. Дракон проследил за ним из-за деревьев, наблюдая, как мама заключает Пьера в крепкие объятия, спрашивая, где же он пропадал.

Из скворечника выглянул нахохленный воробей. Ничего не сказав дракону, он улетел. Прервавшие зимовку птицы теперь ежедневно прогревали перышки на краях огонника.

Эту ночь Феодор впервые за месяц провел в своей пещере. Долго и задумчиво разглядывал предметы, много значившие для него в жизни: полусдувшийся резиновый мячик (о, он одержал с ним немало игральных побед!), пожелтевший портрет со знаний (они с друзьями дурачились, и Тарас уронил его в мусор). Книги по истории Царства, коллекционные театральные афиши и фигурки актеров. А в углу весьма ограниченной местом пещеры, на дорогих Феодору лохмотьях, укоряла его недоделанностью миниатюрная копия театра. Тоже соломенная! Феодор мастерил ее в подарок Михиным девочкам.

Привычная, такая родная обстановка пещеры вселяла в дракона уверенность в правильности его решения. Это всё ради них, его друзей и самого Царства. Дракон озарил крышу огнем с грустью, но грустью светлой.

Внешняя лампа пещеры угасла. Славно, что пестрая ленточка колыхалась от легкого ветра, как ни в чем не бывало.