Огонь ради победы

13—15 марта гитлеровцы атаковали преимущественно ночью. Но силы противника были на исходе, удары его слабели.

Опираясь на заранее подготовленные оборонительные рубежи, умело маневрируя силами и средствами, войска 3-го Украинского фронта в течение десяти дней стойко удерживали свои позиции в районе озера Балатон, наносили тяжелые удары по немецко-фашистской группировке и не допустили ее прорыва к Дунаю. Лишь ценой огромных потерь фашистам удалось на направлении главного удара на отдельных участках вклиниться в наши боевые порядки: южнее озера Веленце — до двенадцати километров, западнее канала Шарвиз — до тридцати километров. Но измотанный и обескровленный противник был вынужден вечером 15 марта перейти к обороне.

Так бесславно закончилась последняя крупная наступательная операция немецко-фашистских войск во второй мировой войне.

АЛЬПИЙСКАЯ ВЕСНА

От обороны — к наступлению. Враг в панике: «Бомбят невидимки». Гаубицы на горной вершине. Падение Винер-Нейштадта. Бои на улицах Вены. Полк в огневом кольце. Парад Победы

Войска 3-го Украинского фронта, ведя в межозерье Веленце, Балатон тяжелые оборонительные бои, не прекращали подготовки к наступательной операции. На правом крыле фронта намечался мощный удар по врагу силами 9-й и 4-й гвардейских армий.

10 марта 1945 года меня вызвал командир 2-го артиллерийского корпуса генерал-лейтенант В. С. Нестерук и ознакомил с приказом командующего фронтом. В нем излагались задачи соединений в связи с переходом в наступление. Наша 19-я артиллерийская дивизия силами 15, 29, 38-й бригад и двух дивизионов 49-й бригады должна сосредоточиться к 13 марта в полосе 9-й гвардейской армии, заняв позиции юго-восточнее Замоля. Я отыскал это место на карте. Поселок был невелик, но там линия фронта почти по прямой шла к югу до Секешфехервара. Далее в приказе отмечалось, что дивизионы 32-й бригады переподчиняются 4-й гвардейской армии. Остальные наши части оставались в 27-й армии до конца сражения у Балатона.

Такое распределение сил дивизии по трем общевойсковым армиям сулило нам немалые трудности и в управлении бригадами, и в их обеспечении боеприпасами, горючим, продовольствием. Но приказ есть приказ. Он основывался на той сложной обстановке, в которой находились войска фронта.

Конечно, тяжело было мне отрываться от полков 170-й и 173-й бригад, героически дравшихся у Балатона. Но надо смотреть вперед, готовиться к завтрашнему дню. Отдав приказ по дивизии с указанием новых задач, я немедленно выехал в Ловашберень — небольшой городок восточнее Замоля. Здесь предполагалось разместить командный пункт дивизии, сюда должны передвинуться полки и дивизионы четырех наших бригад.

Погода стояла ненастная. Части совершали марш по разбитым дорогам, в дождь и снегопад. Ради маскировки батареи шли только ночью.

Готовясь к прорыву, главное внимание штаба мы сосредоточили на разведке. Стремились полнее вскрыть систему неприятельской обороны, его огневых средств. Много потрудились в те дни разведчики нашей дивизии, их начальник майор М. И. Курек. Этот офицер имел хорошую военную подготовку, отличался сметливостью, быстро делал расчеты. Правда, я еще как следует не видел его в бою, но верил, что и там он покажет себя смелым и толковым разведчиком.

Главная полоса обороны противника на участке от Замоля до Секешфехервара проходила по гряде восточных склонов гор Вэртэшхедьшех. Здесь многие занятые фашистами высоты, такие, как 225, 207, 219, господствовали над нашим расположением. Позиции гитлеровцев были изрезаны глубокими траншеями, покрыты сетью дзотов, прикрывались минными полями и проволочными заграждениями. Местность в полосе нашего наступления изобиловала горно-лесистыми массивами, каналами и населенными пунктами, подготовленными к круговой обороне.

Внимательно всматриваюсь в развернутую передо мной разведкарту, читаю «легенду» — пояснительную запись, слушаю доклад Михаила Ивановича Курека. На карте много разных синих знаков. «Молодцы, разведчики, если столько данных о противнике собрали», — думаю я, но тут же спрашиваю майора:

— Как вы смогли в считанные дни собрать все это? Нет ли тут липы?

М. И. Курек сдвигает брови, не по душе ему мои слова, но докладывает спокойно, твердо:

— Эти данные, товарищ генерал, — результат работы всех средств войсковой разведки. Я держу тесную связь с разведчиками всех соседних стрелковых соединений, имею и данные авиаразведки. Кроме того, получили сведения о противнике от частей, которые до сих пор стояли в здешнем районе. — Михаил Иванович делает паузу и добавляет: — Ну и мы, разведчики штабов дивизии и подошедших бригад, тоже ведем непрерывную разведку.

— Здесь-то синих целей много. — Я сложил карту. — Поедем на наш наблюдательный пункт, там и узнаем, какие из них посмотреть можно.