Огонь ради победы

— Как на переднем крае, Кирилл Прокофьевич? — спросил я.

— Час от часу не легче. Противник опять начал танковые атаки. Удар наносится на стыке частей сто пятьдесят пятой стрелковой дивизии. Это северо-восточнее Шаркерестура, — комбриг указал карандашом точку на карте. — А здесь две батареи артполка майора Постного. Вот оператор только что доложил, что наши батареи помогли отбить атаку как раз на самом опасном направлении. Но противник наседает.

— Едем туда.

Вскоре мы прибыли на позиции 1144-го артиллерийского полка, которым командовал майор Постный. Батареи 76-миллиметровых орудий отражали очередную попытку фашистов потеснить нашу пехоту. Только стали мы обходить огневые позиции, как в небе появились вражеские самолеты. Один за другим они пикировали и, казалось, падали прямо на наши головы. Грохот орудийных залпов смешался с разрывами авиабомб.

Налет авиации не обошелся для нас без потерь. Однако все батареи продолжали вести огонь, еще одна атака фашистов была отражена.

Мы поговорили с личным составом батарей, уточнили, сколько на огневых позициях осталось снарядов. Боезапаса было маловато, да и многие расчеты действовали уже сокращенным составом.

Встретив нас на полковом НП, майор А. В. Постный коротко и четко доложил обстановку. Я видел, очень трудно полку Постного, но офицер не высказал ни одной жалобы, ни одной просьбы.

Возвращаясь на командный пункт бригады, мы обменивались с полковником К. П. Черновым впечатлениями дня.

— У Постного бойцы крепкие, дерутся хорошо, — говорил Кирилл Прокофьевич. — Я за его полк не беспокоюсь — не подведет. — И, помолчав, добавил со свойственной ему простотой: — Алеша Постный молчит, помощи не просит, а вот потери у него большие, да и расход снарядов велик.

Пообещал комбригу пополнить 1144-й. Кирилл Прокофьевич сразу повеселел и убежденно сказал:

— Ничего у немцев не получится с этим наступлением. К Дунаю они не прорвутся. Не сорок первый год! Мы научились бить врага. И здесь, под Балатоном, сыграем ему отходную. Да еще какую!

Посмотрел на Чернова (взгляд у него твердый, решительный), на его Золотую Звезду и от души порадовался, что имею такого соратника.

На следующий день было решено проверить боевую работу 1151-го артиллерийского полка, которым командовал подполковник В. Г. Мокшин. Часть его батарей стояла на защите переправ через канал Шарвиз, деливший участок фронта между Веленце и Балатоном на две части.

Именно в этот день, 9 марта, враг двумя танковыми дивизиями СС на узком участке прорвал оборону наших войск и устремился вдоль западного берега канала Шарвиз в направлении Фаньч, Цеце.

Вместе с тремя офицерами штаба я побывал на НП одного и в артдивизионов 1151-го полка, а потом направился на батареи, прикрывавшие канал. В воздухе по-прежнему то и дело появлялись фашистские самолеты, и наши «виллисы» вынуждены были маневрировать между постройками и садами, избегая прицельного пушечно-пулеметного огня.

Вот наконец и Шарвиз. Теперь нам нужно было ехать вдоль канала на огневую позицию батареи. На развороте один из моих спутников воскликнул:

— Товарищ генерал, смотрите, на том берегу… Это же немцы!

«Виллис» остановился. Между деревьями хорошо просматривался участок шоссе на западном берегу канала. По шоссе в плотном строю медленно двигалась вражеская танковая колонна. Вместе с танками шли бронетранспортеры с орудиями на прицепе.

Я приказал одному из офицеров как можно скорее вернуться на НП артдивизиона и подсказать завидную цель. В этот момент над нами появился «мессер». С бреющего полета он открыл огонь из пулеметов. Пришлось укрыться. А через несколько минут загрохотали наши орудия. Шоссе окуталось дымом разрывов. Несколько вражеских машин загорелось. Когда огонь прекратился и дым рассеялся, мы снова стали наблюдать за шоссе. Теперь по нему на больших скоростях проносились уже лишь одиночные машины.

Прорыв гитлеровских войск вдоль западного берега канала Шарвиз усложнил положение наших общевойсковых соединений. Командующий фронтом Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин принял решение возложить оборону участка от озера Веленце до канала Шарвиз на 27-ю армию, а от канала до озера Балатон — на 26-ю армию, в полосе которой до сих пор находилась наша 19-я артдивизия. Таким образом, произошла еще одна перегруппировка войск и еще одно переподчинение наших частей.

Ночь на 10 марта я провел в боевых порядках 173-й артбригады. Перед тем с ее командиром полковником П. В. Зороастровым мы участвовали в совещании, на котором командующий 27-й армией генерал-полковник С. Г. Трофименко ставил соединениям задачи на оборону. Он сообщил, что в боях минувшего дня враг потерял около 3500 солдат и офицеров, более 150 танков и штурмовых орудий. Но, как свидетельствовал анализ обстановки, противник, несмотря на большие потери, не отказывается от поставленной цели — прорваться к Дунаю. Взятые накануне пленные утверждали, что именно в течение 10 марта их войскам приказано любой ценой выйти к реке.