Огонь сильнее мрака (СИ)

На этом месте Джон прервался, чтобы свернуть самокрутку. Закурив, он пустил дым из губ тонкой струёй. А интересно, что бывало с теми, кто переставал глотать этот валлитинар? Такое сильное зелье должно вызывать чудовищное привыкание. Поди-ка поживи в неге и блаженстве лет шестьсот, а потом – бах, добро пожаловать в настоящий мир с его печалями. Небось, руки на себя наложишь… впрочем, поглядим, может, доктор про это ещё напишет. Джон перевернул страницу. Тут его ждала иллюстрация, и на сей раз он разобрал, что именно было изображено, потому что видел эту картинку раньше, в университете. Люди в нарочитых молельных позах, пучеглазая тварь со змеиными щупальцами, изрубленный человек в центре. «Сколь бы Щедрым ни был дар Великого Моллюска, – сообщал Иматега, – столь же Ужасной была плата, оным взимаемая». Каждое новолуние жрецы Тран-ка Тарвема ловили на улице случайного человека и волокли его в святилище, где подвергали изощрённым пыткам, а под утро расчленяли. Отрубленные части тела потом использовались в обрядах. Кроме того, существовал «Тран-ка Тарим» – обряд вызова. Прибегнув к жертвоприношению, можно было обратиться к Великому Моллюску с просьбой о помощи. Бог никогда не отказывал тем, кто воззвал к нему.

«В третий день плаванья

шторм разразился.

Волны огромные

корабль бросали.

Ливень по палубе

хлестал, как из бочки,

Ветер жестокий

сорвал паруса.

Плакал от ужаса

Тринна, сын Оллио,

вторил ему

Нигораш, сын Ремерна,

с ними стенал

Паларив, сын Киата,

также кричали

на веслах гребцы.

Лишь Виалир,

Жрец достославный

Тран-ка Тарвема,

Могучего Бога,

без страха глядел

в бушевавшее Море.

С такими словами

к ним обратился:

– Все мы погибнем,

коль не спасёт нас

Отец наш великий,

Ему поклонимся!

Бросим мы Жребий,

кому умереть,

чья гибель избавит

от Смерти других!

Жребий тянули

Тринна, сын Оллио,

Нигораш, сын Ремерна,

Паларив, сын Киата.

Гребцы вместе с ними

судьбу испытали.

Жребий достался

Виалиру-жрецу.

Голосом громким

велит он веревкой

крепко Связать

ему руки и ноги.

Тринна, сын Оллио,

Нигораш, сын Ремерна,

Паларив, сын Киата

ножи свои точат.

Тринна жрецу

рассекает брюшину,

Нигораш ему руки

и ноги свежует.

Паларив остриём

вырезает глаза.

Виалир же поёт

Молитву для бога.

Только смолкает

жреческий Голос,

в смертные Хрипы

пред тем обратившись,

вкруг корабля

буруны закипают,

Щупальца в небо

из волн восстают.

Тран-ка Тарвем,

Радетельный Пастырь,

отозвавшись на зов,

к несчастным явился.

В облике дивном

большого Кальмара

на сушу выносит

корабль с Людьми.

Так спасены были

Тринна, сын Оллио,

Нигораш, сын Ремерна,

Паларив, сын Киата,

Гребцы вместе с ними

Тран-ка Тарвемом,

Великим Моллюском.

Довольно ль вам знать?»

Ну, это довольно-таки демократичный обычай, подумал Джон. Если, конечно, отбросить варварский метод вызова, то очень даже неплохо иметь возможность в любой момент получить божественную помощь. К Хальдер, скажем, на аудиенцию попасть было вовсе непросто: запись через монахов, с подробным изложением дела, с восемью круглыми печатями и сроком ожидания до полугода… Кстати, а чего это они все так раскисли во время шторма? Они же валлитинар пили. По идее, и смерть должны были принимать спокойно, с улыбкой на устах. Впрочем, что-то я слишком серьёзно все это обдумываю. Небось, Урантог из Тайи просто-напросто взял за основу древний миф и обрастил его художественными подробностями. Надо поглядеть, что там дальше.