Огонь со мной

Кремеру с его огромным жизненным опытом, наверное, сложно кому-то доверять. Он ответил не сразу, но довольно резко:

— Нет, это меня мало волнует, я знаю, что ты не столь глупа и не станешь так рисковать своим здоровьем.

Меньше всего я хотела бы вновь начать с ним ругаться:

— Прости, я нервничаю, и, откровенно говоря, я не самый разговорчивый человек.

— Это мне известно. Я знаю, что у тебя мало друзей. И, кстати, в этом мы с тобой похожи, меня тоже не назовешь общительным человеком.

— Насчет «мало друзей» — тут ты явно преувеличил. У меня совсем нет друзей! У тебя их тоже нет?

Все-таки мне не очень комфортно от мысли, что Кремер прекрасно осведомлен на мой счет и даже знает, что я одинока, хоть и не совсем по своей воле. Да, Ремис всегда был где-то поблизости, но между нами словно пропасть. А с чародеями из замка мне всегда было тяжело общаться. Однажды у меня был друг по переписке. Отчаявшись найти парня, я даже зарегистрировалась на сайте знакомств. Так мне удалось сходить на несколько свиданий. С одним у меня случился весьма унылый секс, который так ни к чему и не привел, а с другим дальше посредственного кофе в забегаловке не зашло. Не то чтобы нам было разрешено встречаться со смертными, но никто за этим строго не следил, хотя всегда надо быть очень осторожным, чтобы не раскрыть тайну существования бессмертных. Но у меня даже с обычными людьми не складывалось общение. Людям нельзя знать о существовании бессмертных, а если завести длительные отношения, то сложно будет объяснить, почему я не старею и не болею. Но это оправдание, которое я себе навязала в попытке объяснить, почему же я так одинока. Ведь Ремису и его друзьям-чародеям ничто не мешало ходить по вечеринкам и заводить краткосрочные интрижки со смертными женщинами. С Ремисом я никогда не решалась делиться своими страхами и переживаниями. Сомневаюсь, что он знает, насколько мне все это время было одиноко, насколько после смерти родителей я не могла найти себе места в жизни. Расскажи ему это, он, быть может, и не стал бы все время насмехаться надо мной и моей неуклюжестью, но мне не хватало духу поделиться своими душевными терзаниями даже с родным братом. Чего я боялась? Что помимо насмешек я получу в свой адрес еще и его отвращение, жалость или неприязнь. Казалось, пока он не высказал вслух своего негативного отношения ко мне, я могу убеждать себя в том, что брат меня любит.

Ремис же никогда не планировал каких бы то ни было серьезных отношений с кем-либо. Казалось, он даже родственных отношений со мной хотел бы избежать. При этом он с легкостью общался со всеми, его окружали люди: смертные и бессмертные. У него были даже близкие друзья-чародеи. А я тем временем тайно ему завидовала. Ведь ему всегда кто-то звонит, его всегда ищут, если он задерживается даже ненадолго. А меня, исчезни я даже на сутки, никто бы не хватился и не забеспокоился. Никто просто не заметил бы моего отсутствия. А мне так хотелось быть значимой для кого-то, и плевать, для кого именно. Мечтала о том, чтобы брат, его друзья и другие чародеи стали обо мне думать и вспоминать, начали бы обо мне заботиться. Да что там заботиться? Я хотела, чтобы они хотя бы просто знали о моем существовании!

— Я очень близок с Кевилсом…

Я опять погрузилась в свои мысли и потеряла нить разговора с Кремером. Он замолчал, словно обдумывая, насколько может быть откровенным со мной. Это даже немного задело меня. Хотя чему удивляться? Кто я для него? Сколько у него было таких, как я? И я тоже не на сто процентов ему доверяю.

— Я всегда намеренно избегал заводить близкие отношения хоть с кем-то, — чуть помедлив, продолжил он.

Он избегал этого, а я всем сердцем стремилась к близким отношениям. Добавим в копилку противоположностей, будто того, что он чародей, а я маг, недостаточно. Но это любопытно. Означает ли это, что у него действительно не было и нет серьезных отношений с какой-нибудь красоткой? Важнее даже другое: он и от меня будет держаться подальше, если нам все-таки удастся выбраться из этого приключения живыми?

Если для меня общаться с кем-то всегда было весьма желанно, но сложно, то Кремер, наоборот, специально избегал подобных отношений. Поговорим о несовместимом?

— А Кевилс стал исключением?

— С Кевилсом мы через многое прошли вместе, мы очень давно знакомы, так что да, он, скорее, исключение. Но приятное исключение.

Говоря о Кевилсе, Кремер заметно расслабился. Может, для него и не свойственно с кем-то делиться эмоциями, но о Кевилсе он говорит охотно. Можно сделать вывод, что он очень ценит дружбу с главой чародейского ордена.

Тем временем мы все дальше и дальше продвигались вглубь леса, идти из-за все более сгущающихся над нами зарослей было сложнее, впрочем, как и мне удержаться от дальнейших расспросов Кремера.