Огонь в его ладонях

Он смотрел вдоль длинного каменистого склона в направлении монастыря Аль Хаба. Земля на невысоком холме была совершенно бесплодной, как будто тьма, царящая там наверху, сползла вниз, чтобы поглотить все то доброе, что её окружало.

Именно там наверху он должен выиграть свою первую и самую важную битву. Какой смысл пытаться обращать лицом к Истине род аль Хабиб, если традиционные духовные пастыри постоянно сбивают свое стадо с правильного пути, как только оно на него ступит.

– Я отправляюсь в Святилище Аль Хаба, – сказал он жителю деревни, который подошел, чтобы спросить, что он делает. – Я намерен выступить там с проповедью. Я открою им Истину, и пусть они попробуют назвать меня еретиком в лицо, рискуя навлечь на себя гнев Творца.

– Ты считаешь это мудрым шагом?

– Это следует сделать. Они должны будут объявить себя либо обращенными праведниками, либо признаться в том, что являются орудием Властелина Зла.

– Пойду скажу всем.

Эль Мюрид начал восхождение.

В религии пустыни не существовало фигуры Дьявола, пока Эль Мюрид не назвал его. Зло состояло из сонма демонов, призраков и падших душ, не имевших вождя. А склонный к патернализму Бог Хаммад-аль-Накира был главой целого семейства богов, что подозрительно напоминало большие семьи империи или родовые группы пустыни. Главные проблемы Богу создавал его брат, слывший в божеском семействе паршивой овцой. Братец мутил воду просто так – из любви к беспорядку и не более того. В религии сохранялись следы анимизма, культа поклонения духам предков и идеи переселения душ.

Ученые университета Ребсамен в Хэлин-Деймиель утверждали, что боги пустыни являются слабым отражением той семьи, которая объединила Семь Племен и привела их в землю, ставшую вначале империей, а затем и Хаммад-аль-Накиром.

Учение Эль Мюрида исключало анимизм, поклонение предкам и переселение душ. Оно превратило скромного вождя рода во всемогущего Единственного Истинного Бога. Его братья, жены и дети стали простыми Ангелами.

А баламут брат превратился во Властелина Зла, повелителя джиннов и ифритов и покровителя колдунов. Эль Мюрид возвысил голос против всякого рода чародейства с яростью, совершенно не понятной его слушателям. Его главный довод сводился к тому, что колдовство привело к гибели империи. Величие Ильказара и надежда на возвращение прежнего величия – к этой теме он обращался в каждой проповеди.

Яблоком раздора между ним и Эль Акила был вопрос о молитвах второстепенным божествам. Местные жители привыкли обращаться к помощи монахов обители, когда хотели направить просьбу богам и особенно Мухриану, в честь которого и было построено Святилище Аль Хаба.

Путь мальчика лежал не в само Святилище, а к тому месту, где его нашел старый имам. Он вначале не понял, что влечет его туда. Но затем догадался, что ему там следует что-то найти.

Он там что-то потерял. Что-то такое, о чем совершенно забыл. Какой-то предмет, который выпал из его памяти. Нечто очень важное, что передал ему Ангел.

Перед его глазами мелькали обрывки видений, в которых присутствовал амулет. Могущественный амулет в виде браслета с живым камнем. Амулет, сказал Ангел, послужит свидетельством Истины в тот момент, когда ему потребуется убедить сомневающихся.

Но он совершенно не помнил, куда спрятал его.

Мика принялся ползать по краю высохшего русла, не позволившего ему самостоятельно добраться до Эль Акила.

– Ради всех богов, что ты здесь делаешь? – послышался сзади голос Нассефа.

– Ты напугал меня, Нассеф.

– Так что же ты делаешь?

– Ищу кое-что. Я спрятал это где-то здесь. Ведь они его не нашли, не так ли? Они ничего не говорили?

– Кто? Монахи? Нашли. Оборванного и обожженного солнцем сына торговца солью. Что же ты припрятал?

– Я вспомнил. Камень, похожий на панцирь черепахи.

– Этот, что ли?

Камень находился всего в ярде от того места, где Мику нашел аль Ассад. Он попытался поднять камень, но сил не хватало.

– Подвинься. Я тебе помогу.

Нассеф попытался оторвать Эль Мюрида от камня и в итоге порвал рукав о колючий кустарник.

– О! Мать теперь устроит мне трепку!

– Ну ладно, помоги.

– Да и отец тоже от неё не отстанет, если узнает, что я был здесь.

– Нассеф!

– Ну ладно. Я здесь. – Он приподнял валун. – Как ты ухитрился сдвинуть его раньше?

– Не знаю.

Вдвоем им удалось чуть откатить камень.

– Ишь ты! Что это за штука?

Эль Мюрид бережно взял изящный золотой браслет и сдул с него пыль. Драгоценный камень ярко сверкал даже в такое солнечное утро.

– Ангел дал мне его. Как свидетельство для сомневающихся.

На Нассефа его слова произвели впечатление, но он казался скорее встревоженным, нежели восхищенным. Немного помолчав, он сказал:

– Тебе лучше поторопиться. В Святилище собралась куча людей.

– Они ждут развлечения?

– Они думают, что это может быть интересно, – с подчеркнутым безразличием произнес Нассеф.

Эль Мюрид уже давно обратил внимание на уклончивый характер ответов Нассефа. Молодой человек, не желая себя связывать, во всем избегал определенности.