Огонь в кольце

— Пока бьют по соседу, — встретил Кулакова начальник штаба капитан Семенов, — но, полагаю, что перепадет и нам.

Капитан делился своими соображениями с начальником районного управления пожарной охраны, будучи уверенным, что тот поймет их правильно. Суровая зима 1941–1942 года, совместная охрана Петроградского района от разрушений и пожаров сплотила бойцов МПВО и пожарных, проявила внутренние качества каждого человека. Кулакова очень все уважали и любили за доброту, отзывчивость, за мужество и высокое мастерство на пожарах. Одним из первых в гарнизоне пожарной охраны он был удостоен правительственной награды — ордена Красной Звезды за проявленное мастерство и отвагу при ликвидации первых пожаров от налетов врага.

— Только что у нас был начальник инженерной службы МПВО, — продолжал Семенов. — Требует организовать откачку воды из подвалов жилых домов. Каковы ваши возможности?

— Я полагаю, надо подождать, пока городской водопровод будет полностью восстановлен, — сказал Кулаков. — Сейчас затопленные подвалы во многих местах являются для пожарных единственным источником водоснабжения.

— А я как-то об этом не подумал, — сказал Семенов. — Ладно, так и доложу.

— Товарища Кулакова к телефону пожарной службы города, — доложил помощник начальника штаба.

— Кулаков слушает.

— Максимыч! Добрый день, — послышался в трубке голос начальника штаба противопожарной службы города Бориса Ивановича Кончаева.

Кончаева и Кулакова связывала многолетняя дружба.

Вместе они начинали службу в пожарной охране, вместе в юности увлекались и играли в хоккейной команде «Динамо». Дружили семьями и сейчас оба грустили по близким, эвакуированным в первые дни войны в далекий сибирский город Ишим.

— У тебя в районе более или менее тихо, а у меня, как всегда, запарка, — продолжал начальник штаба. — Идут тревожные сообщения с «Печатного Двора». Там уже работают несколько подразделений, но что у них творится, не пойму. Оперативная группа района на другом пожаре. Поезжай, разберись. Видимо, дела там сложные, так как все вышковые наблюдатели сообщают о большом столбе дыма. Запросил вышкового пожарной службы города с Исаакиевского собора — подтверждает интенсивное развитие пожара. Выезжай в составе своей опергруппы. Жду твоих сообщений.

Вскоре оперативная машина Петроградского РУПО, свернув с улицы Скороходова на Кировский проспект, уже мчалась на Ораниенбаумскую улицу, где находились крупнейшее в Ленинграде полиграфическое предприятие «Печатный Двор» и оптовая книжная база.

Кулаков знал, что книжная база представляет собой пятиэтажное железобетонное с кирпичным заполнением здание размером 80 метров в длину и почти 40 в ширину, без каких-либо огнестойких преград. Здесь происходила приемка всех печатных изданий типографий Ленкогиза. Вдоль длинных стен помещений тянулись горизонтальные транспортерные ленты. Второй, третий и четвертый этажи, занятые под склады книг, а также первый, где находилась экспедиция, соединялись между собой вертикальными наклонными транспортерами, люками и лотками. Через все пять этажей проходил деревянный винтовой пандус для транспортировки упакованной кнгжной продукции. На уровне второго этажа склад соединялся с большим производственным корпусом типографии «Печатный Двор» галереей для транспортировки готовой печатной продукции из типографии на книжную базу. Очень большой площади оконные проемы с целью предохранения рабочих от осколков снарядов были сплошь заставлены в несколько рядов кипами книг.

4 июля около 15 часов в пятый этаж складского корпуса попали три фугасно-зажигательных артиллерийских снаряда. В этом помещении размещалось ремесленное училище и клуб типографии. Взрывом было разрушено междуэтажное перекрытие, нарушены опоры, поддерживающие перекрытия. Из-за наличия большого количества такого материала, как бумага, возникшее от зажигательных снарядов пламя быстро охватило площадь четвертого этажа, и пожар стал распространяться через разрушенное перекрытие по всей площади. Быстрому распространению пожара способствовало отсутствие огнестойких преград по всей длине корпуса.

Уже с Большого проспекта Петроградской стороны, по которому мчалась оперативная машина, стал заметен столб черного дыма. По пути рвались снаряды. Обстрел района продолжался.

— Товарищ начальник, разрешите обратиться? — не поворачивая головы и не отрывая глаз от дороги, спросил Кулакова шофер «оперативки» Воробьев.

Кулаков не любил излишнюю словоохотливость своего шофера, его готовность порассуждать на любую тему, по любому поводу. Но Воробьев был отличным водителем и содержал машину в прекрасном состоянии, поэтому вопрос о замене его другим шофером не поднимался.

— Обращайтесь, — разрешил Кулаков, ожидая услышать очередную «хохму».

— Товарищ начальник, простите, но я удивляюсь глядя на вас. Вот вы едете на пожар, под обстрел, вернетесь или нет, никто не знает, а у вас обеденный талон в продовольственной карточке не использован и хлеб на сегодняшний день не получен. Вот я и обед съел, и хлеб на завтра получил. Ведь жалко, если пропадет!