Огонь в океане

Встреченные ураганным огнем зенитной артиллерии самолеты врага вскоре удалились.

Мы подобрали сброшенных за борт людей, оказали им медицинскую помощь. Больше всех пострадал Фоматин. У него было сильно поцарапано лицо.

В тот же день мы вышли на боевую позицию. Нам предстояло идти в тот же район боевых  действий у выхода из порта Констанца, где так удачно воевала «Форель».

На рассвете «Малютка» приступила к поиску. Мы решили обстоятельно обследовать хорошо укрытую за мысом бухточку.

Знойное летнее солнце клонилось к закату, когда мы, уверившись в том, что в бухте нет вражеских кораблей, развернулись и собрались было уходить. И вдруг...

— Товарищ командир, слева по корме два катера! — доложил гидроакустик Иван Бордок.

Оставляя за собой большие пенистые буруны, из бухты выскочили два охотника за подводными лодками и взяли курс прямо на нас.

И на этот раз нас подвели ровная поверхность моря и отличная видимость. Видимо, обнаружили нас береговые наблюдатели.

«Малютка» ушла на глубину и начала маневрировать. Район этот нельзя было покидать: раз фашисты держали в бухте противолодочные средства, значит, была вероятность прохода здесь кораблей врага.

Катера, очевидно, поддерживали с нами гидроакустический контакт и потому с ходу вышли в атаку.

Первая серия глубинных бомб легла по правому борту, за ней последовали и другие. Они — в который уже раз! — нанесли нам ряд повреждений. Пришлось лечь на грунт.

Катера вскоре потеряли нас. Нам сравнительно быстро удалось устранить повреждения.

И вот акустик доложил:

— Справа по корме шумы винтов больших кораблей! Прослушиваются нечетко! Расстояние более сорока кабельтовых.

— Приготовиться к всплытию! — последовала команда.

Обмануться Иван Бордок не мог: шумы винтов шли от бухты — значит, фашисты выводили из нее корабли, рассчитывали под покровом ночи провести их через опасную для них зону.

Зашипел воздух высокого давления, с визгом заработала главная осушительная система, тоннами  выбрасывая за борт воду, попавшую в лодку из-за пробоины, нанесенной осколком бомбы.

Всех охватило хорошо знакомое каждому подводнику, да и не только подводнику, боевое возбуждение. Но когда до поверхности осталось всего несколько метров, по корпусу лодки что-то сильно заколотило, электромоторы вдруг получили непосильную нагрузку. Их пришлось остановить. Лодка, имея отрицательную плавучесть, пошла на погружение, и скоро мы вновь оказались на грунте.

— На винты что-то намоталось! — Механик сказал то, о чем я сам раздумывал.

— Приготовить двух водолазов.

— Глубина, товарищ командир, большая, — неуверенно возразил механик, поглядывая то на меня, то на глубиномер.

— Ничего не поделаешь. Терлецкого и Фомагина — в центральный!

— Пожалуй, не успеют...

— Успеют! — прервал я. — Для выхода конвоя из бухты и для построения в походный порядок тоже потребуется время. За час все сделают.

Стройный быстроглазый главный старшина Леонид Терлецкий и матрос Иван Фомагин овладели водолазным делом лучше других. Поэтому на них и пал выбор.

— Ваша задача: выйти из лодки, добраться до винтов, осмотреть и освободить их. Сделать это надо быстро, дорога каждая минута. Ясно?

— Так точно! — дружно ответили матрос и старшина.

Бордок уже отчетливо прослушивал шумы кораблей врага. Конвой вышел из бухты и начал выстраиваться в походный строй. По всему заливу носились катера-охотники. Два раза они проскакивали чуть ли не над самой «Малюткой».

Время шло, а Терлецкий и Фомагин не подавали никаких сигналов. Корабли фашистов уже выходили из залива. Еще пятнадцать-двадцать минут, и они проследуют мимо нас. Тогда враг упущен. Но надо было терпеливо ждать.

Наконец водолазы вернулись. Винты свободны!

— Средний вперед! Всплывать! Торпедная атака!

«Малютка» всплыла невдалеке от единственногобольшого транспорта в конвое.

Через несколько секунд бухта осветилась ярким пламенем. Пораженный нашими торпедами транспорт переломился в двух местах и стал тонуть.

— Все вниз! Срочное погружение!

Фашисты не замедлили начать преследование. Однако теперь, когда дело было сделано, мы могли отходить в любом направлении.

Всю ночь они безуспешно гнались за «Малюткой». Было уже восемь часов утра, когда последние глубинные бомбы отгремели где-то позади нас.

Оставаясь на большой глубине, лодка взяла курс к родным берегам.

Вечером мы всплыли. Скорость нашей «Малютки» сразу же увеличилась.

Где-то далеко по корме остались вражеские берега. За день мы прошли под водой много миль, и нам уже ничто не угрожало.

— Получена радиограмма, товарищ командир! — доложил старшина радистов Дедков, высунув из люка белокурую голову.

— О чем?

— В сорока восьми милях южнее Севастополя в море сделал вынужденную посадку наш самолет. Приказано оказать срочную помощь. Координаты точки посадки дани...

— Штурману передать: немедленно рассчитать курс.

Через несколько минут мы уже лежали на новом курсе.