Огонь в твоих глазах. Трилогия

Нааррон не уставал дивиться, наблюдая, как Крэг то и дело наклоняется к лошадиной шее и что-то ласково бормочет, гладит шелковистую шкуру. Защитник глаз не мог отвести от своего коня, и, казалось, тот платит ему взаимностью, чего нельзя было сказать об адепте. Пока ехали бок о бок, чудовище попыталось схватить его за ляжку, и теперь будущий Хранитель старался держаться по-возможности на расстоянии. Удивила кобылка, внезапно проявив норов, когда Ветер в очередной раз захотел куснуть Нааррона. Маленькая лошадка храбро щёлкнула зубами прямо перед наглой мордой, встав на защиту своего седока, и тем самым завоевала сердце адепта окончательно.

– Интересно, как тебя зовут? – Впервые задался он подобным вопросом. А потом решил: – Будешь Ромашкой, – он потрепал верную иноходицу по холке.

На коротком привале Нааррон решился и, пользуясь благодушием счастливого Крэга, спросил:

– Херкон сказал, что ищут воина и писаря?

– Угу, – Кивнул Крэг с набитым ртом.

– Думаешь это из-за хламиды?

– Не уверен.

Некоторое время Нааррон задумчиво жевал кусок мясного пирога, который завернула им с собой жена Херкона.

– Как бы так сделать, чтобы мы были похожи не на воина и писаря, а на пару наёмников, к примеру? – Вопрос прозвучал несколько смущённо.

– Может, просто стоит повторять за мной? – Улыбнулся Крэг.

3.

На ночёвку друзья остановились среди полей, предусмотрительно отдалившись от дороги на приличное расстояние. Огня разжигать не стали, перекусили остатками пирога. Лошадям же накапали в воду, налитую в котелок, успокаивающего зелья, которое сунул с собой Херкон. Снадобье делало животных флегматичнее. Они не рвались попастись, не проявляли норова, лежали спокойно, если уложить, но, при необходимости, были способны продолжить путь и двигаться быстро. Правда, в этом случае позже нужен был основательный отдых.

– Может, и мне глоточек сделать?

Нааррон с сомнением покосился на котелок с остатками воды.

– Тебе-то на что? Ты вроде и так спокойный, пастись не рвёшься, – усмехнулся Крэг.

– Да что-то колотится сердце. Пока ехали как-то меньше о погоне задумывался, а теперь под каждым кустом засада мерещится.

– Ложись-ка, друг, спать, я посторожу.

Нааррон с удовольствием и удивлением отметил, что Крэг не использовал привычное «заучка».

– Давай тогда и я буду нести вахту. Разбуди меня… Когда там следует будить? Как устанешь, так и буди. Вот. Буду сторожить вторую половину.

– Уговорил, – усмехнулся Защитник, – отдыхай.

Нааррон поплотнее завернулся в одеяло, но пролежал ещё некоторое время без сна, гоня дурные мысли, вглядываясь в темноту и вслушиваясь в каждый шорох. Крэг разбудил его за пару часов до рассвета.

– Твоя вахта, заучка. Пора и мне чуток подремать.

Адепт с трудом осознал, что происходит. Было ещё совсем темно, хотя небо на востоке начало светлеть. Голова отозвалась гулом, будто с похмелья. «Не выспался», – зевнув, констатировал Нааррон, чувствуя, как одолевает зов природы. Возможно, тому виной было чувство страха, или же набранная в подозрительном роднике вода: «Говорил ведь, не стоит там пополнять запасы!» В животе подозрительно булькнуло, и адепт тихонько поднялся, стоило отойти подальше: «Не приведи Керун, Защитник чего услышит, будет до конца жизни подтрунивать».

В поисках подходящих кустиков или хотя бы небольшого заросшего высокой травой углубления: «Желательно чтобы лопухи там тоже росли…» – Нааррон приблизился к дороге. Здесь недостатка в растительности не было, и будущему Хранителю удалось расположиться с относительным комфортом: «Вовремя!» – он, стараясь не спешить, аккуратно развязал завязки на новых штанах.

Блаженство момента было нарушено какими-то звуками: «Это что, лошади?» От дороги послышалось тихое фырканье. Нааррон поспешно закончил с делами, натянул штаны и отполз чуть в сторону – печально было бы в темноте наступить в собственные испражнения. Тут даже и отмыться-то нечем. Он прислушался, непроизвольно морщась: «Тот ещё запашок!» Он дал себе обещание обязательно сменить всю припасённую воду при первой же возможности, иначе по такому следу их найдут в два счета.

Нааррон прилёг, укрывшись в высокой траве, и до боли в глазах всмотрелся в темноту. Чего бы он ни ожидал, всё равно вздрогнул, когда на дороге показались всадники. Замерев, адепт прижался к земле плотнее, глядя во все глаза. Двое. Кто такие? Почему путешествуют ночью? Не слышно лошадиных шагов – это странно: «Тряпками, что ли, копыта обмотали?» Всадники двигались не спеша, между собой не разговаривали. Внезапно они насторожились. Один сделал знак рукой другому, и оба, натянули поводья, останавливая лошадей.

Адепт непроизвольно затаил дыхание. пришельцы переглянулись. Один молча кивнул, и второй тронул поводья, отъезжая на другую сторону дороги. Похоже, что-то услыхали. Нааррон боялся шевельнуться, чувствуя, как вспотели ладони. что-то в этих фигурах было не так. То, как они держались. что-то до боли знакомое, будто он уже это видел.