Огонь в твоих глазах. Выбор

Завернутые в бумагу бриджи и корсет упали на широкий подоконник, там же имелась и форма, точь-в-точь как орденская. Поверх аккуратно встала коробка с бельем тончайшей работы. И снова никакого интереса. Ассасин глубоко, но бесшумно вздохнул. Подошел и опустился рядом, сдвинув в сторону добро.

— Ходила плавать? — протянув руку, поймал пальцами влажную прядку, невзначай коснувшись щеки.

Кира вздрогнула и повернула голову, сам Райхо даже задышал чаще, пытаясь совладать с мгновенно охватившим желанием. Он был готов поклясться, Киррана чувствует то же самое, хоть и скрывает.

— Ну все, довольно! — ассасин вскочил, и Кира ахнула от неожиданности, когда подхватил ее на руки. Не давая возмутиться, принялся строго отчитывать: — Стоило оказаться за пределами Ордена, как ты совсем перестала соображать?

— Что? — похоже, подобного маленькая Защитница не ожидала.

— Ничего. Сначала я тебя накормлю как следует. Зуб даю, ты за эти дни ни крошки не съела. Так?

Она промолчала.

— Так? — с нажимом повторил Райхо, превращаясь в грозного Хепт-тана.

Едва заметный кивок и растерянность в глазах.

«Что ж, дорогая, я тоже могу быть убедительным», — возликовал он этой малости.

— А теперь сама расскажи, почему я сержусь? Представь, что мы на занятиях по «Основам дара», — одновременно ассасин нес любимую в сторону поварни, наслаждаясь ощущением ее руки, обхватившей за шею. — И скажи мне, где ты ошиблась?

Недоумение в синих глазах сменилось пониманием, а затем Киррана густо покраснела. Дернулась, пытаясь освободиться, да не тут-то было.

— Лучше я сам. Кажется, кое-кто от голода и ходить-то не сможет, — намеренно преувеличивал он, — не то что заниматься. А ведь без тренировки ничего не получится. Слышишь, Кира, а? — он остановился и очень серьезно посмотрел ей в глаза. — Понимаешь?

— Да! И прекрати так со мной говорить!

— А ты прекрати глупить! Неужто думала, что так сразу все и получится? Да еще, когда вместо схемы потоков, сартог знает что! — Кира понурилась. Видимо, все же на это надеялась. — Ладно. Сначала ужин.

Райхо перехватил ее поудобнее, подбросив на руках, и продолжил путь.

Поварня располагалась в противоположном конце коридора в пристройке, чтобы запахи пищи не слишком просачивались в комнаты. Небольшое, но светлое и уютное помещение имело два обычных окна, в которые во всю светило закатное солнце.

Усадив Киру на лавку у длинного деревянного стола, совсем еще нового, ассасин принялся хлопотать. Накидав в топку дров, щелчком пальцев разжег огонь. Порывшись в кладовой для утвари, извлек на свет, привезенный из Сагалии, толстостенный котел и закрепил в специальной выемке. Кинув на дно несколько кусков топленого масла, принялся ловко рубить баранью шею. Принес коробочки со специями, смешав в миске черный перец и зиру, обильно посыпал мясо. Посолил. Пока оно обжаривалось, споро нарубил лук, морковь, помидоры, с затаенным удовольствием наблюдая, как удивленно следят за ним синие глаза. Поочередно подбрасывая это все в котел, прикрывал тот крышкой.

— Ну вот, а у нас будет время для беседы, — Райхо намеренно уселся напротив, чтобы не быть слишком близко и подогреть голод — ее и свой. — Я ходил в Орден, говорил с твоим дедом. А еще видел Нааррона, он уже вернулся, но пока остановился в столице. Каждое сказанное слово взывало к любопытству и, точно молот, разбивало стену равнодушия, которую непонятно зачем воздвигла Киррана.

— Расскажешь?

Неловкость и интерес, отчетливо читались, но было и еще кое-что. То, что она так старательно сдерживала.

«Посмотрим, насколько тебя хватит?» — подумал Хепт-тан и принялся рассказывать. Он умолчал о недовольстве Махаррона, но не стал утаивать поставленные им сроки. Не сказал и про тин Хорвейга, а сама Кира не спросила. Зато занимательную сценку между Глафирой и Микором описал в лицах. Поведал и о том, как радовался такому повороту дел Нааррон, как только Глафира на его глазах приняла предложение. Не умолчал и о девушке Есении, к которой брат неровно дышит. Кира оживала на глазах. От души смеялась и качала головой. Теперь ее щеки розовели не от стыда, а от веселья.

Послушный мальчик Микор, нацепив выигранный накануне кафтан и шляпу, унизав пальцы перстнями, и не забыв про добрые сапоги и увесистый кошелек, явился в указанное время на крыльцо орденского дома в Верхнем городе. Нааррон тин Даррен получил записку еще вчера, а потому без вопросов пустил гостя. Надо отдать должное, тин Вронн навострился дурить бабам головы. Вручив Глафире цветы и сладости, принялся развлекать байками, о том, как весело и вольготно живется ему в столице. Та бледнела, краснела, поедая гостя глазами, и в то же время изредка косилась на сравнительно скучного Нааррона, который украдкой сжал руку настороженной Есении. Девушка, тихой тенью лишь ненадолго показала нос и, вежливо поздоровавшись с гостем, скрылась. Хепт-тан отметил полный презрения взгляд, которым ее проводила Глаша, прежде чем снова расплыться в обольстительной улыбке.