Огонь внутри

Авенир широкими шагами подошел к одной из клеток, поднял защелку и открыл дверцу. Замерший подобно статуе крупный сокол тут же взмахнул крыльями и оказался на руке хозяина, вцепившись острыми когтями в дорогую ткань.

— Этого парня зовут Яр, — пояснил Авенир, когда Каролина подошла ближе. — Сокращенно от «яростный». Самый быстрый и умный из моих соколов. На охоте он просто незаменим.

— Он чем-то похож на вас, — усмехнулась Каролина, поглядывая на птицу. Прикасаться к нему не стала, зная, как могут быть агрессивны птицы по отношению к чужакам. 

— У Яра скоро вылупятся дети, — Авенир любовно погладил сокола по крылу. На миг показалось, что Яр прищурился от удовольствия. — И он вместе с семьей готовится переехать в Каринтию.

— Вы дарите мне своего лучшего сокола? — уточнила Каролина. — Это слишком дорогой подарок. Вы ведь воспитывали его, обучали…

Авенир осторожно, чтобы не спугнуть птицу, покачал головой и улыбнулся:

— Ерунда, Каролина! Я уверен, ему под вашим присмотром будет комфортно. А когда вылупятся птенцы, Яр обучит свой выводок азам охоты. А вы достойны лучшего.

Приятные слова порадовали бы любую девушку, даже Каролину. Самое лучшее, что она могла сделать — это промолчать. Иначе выпалила бы что-то неловкое, ведь она никогда не умела принимать комплименты. Настоящие, которые шли прямиком из души, а не привычные дежурные, которые сказаны лишь для того, чтобы выразить почтение королеве.

Слова искреннего восхищения когда-то Каролине говорил Данте. Он всегда смеялся, наблюдая за её реакцией. А потом снова и снова вгонял в краску.

В том месте, где должно было находиться сердце, привычно закололо тупой болью. Кинжал, который ворвался внутрь одновременно с вестью о смерти её возлюбленного, ни на сантиметр не вышел из тела. Так и зарос, покрывшись мышцами, и лишь иногда давал о себе знать.

— Часто ли вам бывает одиноко, Авенир? — вдруг спросила она. Зачем? Это так и осталось загадкой.

Авенир молчал, рассматривая сокола. Каролина ждала ответа, хотя интуитивно понимала, каким он окажется.

— Временами, — признался он, посмотрев на Каролину. — С каждым прожитым годом — все чаще и чаще.

— И с короной на голове это ощущается гораздо тяжелее, — негромко добавила она.

Слабая улыбка очертила губы Авенира. Он дернул плечом, отчего сокол, недовольно вскрикнув, вернулся на жердь.

— Когда рядом находится спутник жизни, готовый помочь и поддержать, это воспринимается легче. Моя покойная жена долгое время спасала меня от меланхолии. После её смерти гораздо сложнее справляться с такими приступами.

Он ведь тоже потерял свою любовь. Каролина помнила о том, что его жена умерла, производя на свет Алиру, но для неё это было так давно — триста лет назад, — что она даже не придала этому факту значения. А ведь вряд ли Авенир перестал скорбеть о жене. 

Они молчали, наблюдая, как копошился Яр за решеткой. Каролина думала о том, что Авенир поделился своим горем, и она чувствовала себя обязанной. Впервые в жизни ей хотелось говорить о Данте вслух. После его смерти она рассказывала об этом лишь однажды — Кассандре. До сих пор не знала, зачем. Случайно вышло.

А сейчас возникло и с каждой секундой крепло желание высказаться.

— Когда Диан Гедон только захватил Каринтию, то решил отправить меня в Вормесс, где за мной могли следить его лучшие люди. Боялся, что в Каринтии меня выкрадут и от моего лица поднимут восстание. Вы, наверное, слышали ту историю о том, как проснулся мой дар. Ну, когда я потопила корабль.

— Я слышал об этом, — мягко сказал Авенир. Наверное, чувствовал, что Каролина подводила к чему-то важному.

— После кораблекрушения меня выбросило на берег небольшого вормесского города. Все считали Каролину Карион мертвой. А я не знала, куда мне, двенадцатилетней девчонке, идти. Меня приютил бордель, где я работала служанкой за еду. В шестнадцать лет меня решили… приобщить, так сказать, к общему делу. За день до торгов я встретила мужчину. Меня заинтересовали его ярко-красные волосы, а его… честно говоря, я до сих пор задаюсь вопросом, что его во мне привлекло. Он оказался пиратом, но я не боялась. Той же ночью я сбежала с ним.

— Как его звали?

Каролина на миг закрыла глаза, вспоминая лучшие дни своей жизни. Влажный воздух, ледяные брызги океана в лицо, одежда, пропитанная солью. А еще горячие страстные поцелуи в капитанской каюте.

— Его звали Данте.

Авенир выдохнул.

— Данте… Кровавый?

Слава Данте еще долго останется в анналах истории. Он начал свой преступный путь задолго до знакомства с ней, а когда они объединились, то преумножили его популярность. Прозвище придумала уже Каролина, вдохновляясь его крашеными волосами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Не знал, что вы были знакомы, — удивился Авенир.

— Связь с пиратом не пошла бы на пользу королеве, — криво усмехнулась она. — Он активно помогал со свержением Диана, именно он свел меня с Ратмиром, но это нигде не указано. Данте остался героем лишь в моей памяти.

— Как он умер?