Огонь войны (Повести)

Метким выстрелом Вельмурад свалил еще одного. После этого лутчеки, спешившись, залегли и открыли беспорядочную пальбу. Они поначалу не знали, где враг. Вельмурад несколько раз менял позицию, но в конце концов его все-таки выследили. Несколько пуль, точно разъярен-ные пчелы, прожужжали мимо ушей. «Куда бежать? — с тревогой подумал Вельмурад. — Как бы не потерять направление…»

В это мгновение несколько лутчеков, точно разгадав его мысли, начали перебегать в лощину, садиться на коней. Воспользовавшись тем, что пальба ослабла, Вельмурад тоже приблизился к своему коню. Вскочив в седло и нахлестывая коня плеткой, он проскочил низину и на противоположном склоне спешился. Отсюда были видны все те, кто собирался сесть на коней. Хладнокровно прицелившись, Вельмурад уложил двоих. Еще один, раненый, в корчах, свалился на песок. Двое пустились удирать.

Но Вельмурад не заметил, как из оставшейся группы несколько лутчеков обошли его с тыла. Просвистели пули над головой — и он почувствовал удар в бок. Теряя сознание, опрокинулся навзничь, винтовка выпала из рук.

Некоторое время враги не отваживались приблизиться к нему. Наконец, крадучись и держа винтовки наготове, подошли к Вельмураду вплотную. Раненый открыл глаза.

— Стреляйте, гады! — прохрипел он. — Пощады у вас просить не стану.

Один из лутчеков поднял винтовку. Но другой остановил его:

— Побереги патрон! Пусть шакалы сожрут его. Идем лучше соберем раненых!

ИСКАНДЕР-ПАША ПРИНИМАЕТСЯ ЗА ДЕЛО

В ту же ночь, когда Союн Сулейман отправил двоих разведчиков, на окраине аула послышался топот коней, звон оружия. Отряд лутчеков, возглавляемый самим Искандером-пашой, прибыл на место отдыха и ночевки. Заскрипели ворота прочного, обнесенного высоким забором двора, и навстречу дорогим гостям вышел хозяин — длиннобородый черный человек, тот самый, кого лутчеки почтительно называли: «Ваша милость». Это был казий — духовный судья Керкинского бекства; накануне он с небольшим отрядом прибыл в одно из своих многочисленных имений.

Искандеру отвели лучшую комнату. Он, пожалуй, проспал бы до полудня, но утром крики и выстрелы разбудили его. Поспешно вскочив и одевшись, он вышел во двор. Тре вога уже улеглась. Толпа лутчеков, громко галдя, внесла во двор двух человек — обоих без сознания. Один из них, коренастый широколицый парень, был, кроме того, еще связан по рукам и ногам.

— Абдурашид?! — изумленно воскликнул англичанин, глянув на того, кто не был связан. — Жив?

— Если очухается, значит жив! — беспечно бросил кто-то из лутчеков.

Искандер-паша пощупал пульс. Обернувшись, приказал:

— Воды!

Сам оглядел Абдурашида, не подававшего признаков жизни. На виске заметил синяк.

— Нокаут! — по-английски проговорил Искандер-паша.

— Чего? — не понял подоспевший казий.

Англичанин знаками пояснил: кулаком стукнул себя по лбу. Казий понимающе кивнул головой.

— А этот? — спросил Искандер-паша, указывая на Бехбита.

Ему рассказали, что это за человек. Бехбита бросили в хлев.

— Стерегите получше! — наказал англичанин.

Вскоре казий вернулся, оставив Курта Сулюка на посту охранять пленника. В это мгновение Абдурашид открыл глаза, попросил пить. К его губам поднесли наполненную водой пиалу. Напившись, он снова впал в забытье.

Только на закате Абдурашид, наконец, опомнился. Поднявшись, он попросил чаю с опием. Наркотик обычно восстанавливал его силы. За чаем он поведал Искандеру и хозяину дома о своих злоключениях.

— Значит, оружие, можно сказать, наше! — хлопнул в ладоши чернобородый.

— Да. Я только немного наберусь сил. Возьму караван, скажу, Бехбит направил…

— Помните: время — деньги! — наставительно сказал Искандер-паша, откладывая в сторону начисто обглоданную кость.

— Торопиться сейчас вредно, — вежливо отозвался Абдурашид. — Ведь мы должны были достичь отряда. Это еще полдня пути. Надо выждать, иначе Союн Сулейман не поверит мне.

— Верно, — согласился казий. — Однако можно заранее послать караван к Одинокой башне, все высмотреть.

На том и порешили. Два часа спустя Абдурашид с небольшим отрядом и четырьмя верблюдами выступил. Сразу же казий вызвал одного из лутчеков:

— Приведи-ка этого, который в хлеву!

Лутчек отправился за Бехбитом. Однако шум и ругань в воротах заставили его насторожиться. Трое неизвестных, потрясая кулаками, с ругательствами ворвались во двор. Им навстречу вышел сам казий, за ним Искандер-паша.

— Проклятый обирала! Жадная лисица! Бесовское отродье! — на разные голоса орали пришедшие. — Живо отдавай то, что ты присвоил!

— Братья, что за шум? — увещевал их чем-то явно обескураженный казий. — Садитесь, сейчас во всем разберемся…

— Нечего хитрить! — не унимались те. — Нас не проведешь!

Скоро Искандер-паша выяснил причину скандала. Оказывается, пришедшие были родственниками мирахура из дальнего аула. Он направил им на сохранение добычу, отнятую в песках у слуг кушбеги. Лутчеки, сопровождавшие добычу, заехали переночевать во двор казия и оттуда не выезжали.