Огонь желаний

Он обнажил ее плечи, покрывая их и шею горячими поцелуями, обжигавшими кожу, которые проникали во все клеточки ее тела. И в то же время ее губы еще чувствовали его власть над собой.

- Ну.., пожалуйста.., не надо, - умоляла Вада, затем внезапно с ужасом произнесла:

- Ты пугаешь меня.., я боюсь!

Это был крик ребенка; Пьер поднял голову и посмотрел в ее глаза, окутанные темнотой, пытаясь увидеть лицо.

- Ты.., ты не должен этого делать, это нехорошо!

Пьер оторопел, но все еще продолжал держать Ваду в объятиях.

- О чем ты говоришь? - спросил он.

- Ты.., ты не должен.., целовать меня так... Ты не должен расстегивать мое платье. Это не хорошо. Я уверена, что этого не следует делать!

- Но почему?

- Не знаю.., но ты не должен...

- Я хочу тебя!

- Я.., не понимаю...

- Но ты же пришла сюда, - сказал он.

- Я только хотела посмотреть твою студию.

- Ты же не думала, что это плохо.

- Я думаю.., возможно.., сейчас мне лучше уйти...

Вада чувствовала робость и неуверенность. Ее смущали голые плечи и то, как странно Пьер на нее смотрел.

Вдруг она подумала о своей матери и тут же оттолкнула Пьера. Он отпустил ее.

Девушка сделала несколько шагов в сторону и, подняв руки к вороту платья, попыталась застегнуть пуговицы, которые Пьер расстегнул.

Он стоял, молча наблюдая за ней, его глаза искрились. Затем сказал почти резко:

- Подойди сюда! Я хочу тебя кое о чем спросить.

Медленно, со страхом в глазах, Вада подчинилась, и, когда подошла к нему ближе, Пьер протянул к ней руку, взял за подбородок и повернул ее лицо так, чтобы на него падал свет лампы.

- Скажи мне, Вада, - прозвучал его низкий голос, - ты когда-нибудь до этого бывала в холостяцких квартирах?

- Н-нет.., никогда.

- Но тебя целовали?

Вопрос прозвучал как обвинение.

Глаза Вады вспыхнули, щеки запылали.

- Только вы...

- Тогда почему ты мне позволила?

- Я не думала.., я не знала...

- Не знала - что?

- Что поцелуй может быть таким прекрасным! Как поэзия и музыка, которую мы только что слышали.

Пальцы Пьера все еще держали ее подбородок. Он смотрел в глаза Вады.

- Ты можешь поклясться, что это правда?

- Клянусь! А с какой стати мне тебя обманывать? - глядя прямо ему в глаза, спросила Вада.

- Ты так молода! - сказал Пьер, словно самому себе. - Ты так упоительно молода! Можно сразу потерять голову.

Он убрал руку с ее подбородка и поднял шифоновый шарф, который упал на пол, когда он обнял девушку.

- Пошли! Я отвезу тебя в "Мерис".

Его голос звучал твердо и резко. Пьер подошел к двери, открыл ее, и Вада прошла вперед.

Она стояла в нерешительности, смущенная, на небольшой площадке перед студией. Пьер, закрыв дверь на ключ, стал спускаться по лестнице впереди нее.

Вада последовала за ним, чувствуя, что произошло что-то странное. Она никак не могла понять, почему экстаз, который они оба испытывали, исчез, будто отключился, как свет, и сразу, казалось, наступил сплошной мрак, и их окутал туман неуверенности.

Они спустились с верхнего этажа на улицу, и Пьер увидел вдалеке карету, запряженную только одной лошадью. Она тащилась так медленно, словно устала за день.

На, пронзительный свист юноши кучер оглянулся и остановил экипаж.

- Нам здорово повезло, - почти безразлично, как отметила про себя Вада, произнес Пьер.

Они шли рядом быстрым шагом, спеша к остановившемуся экипажу. На этот раз Пьер не взял Валу за руку, как делал раньше, а открыв дверцу, помог ей войти внутрь.

Он сказал кучеру, куда ехать, и лошадь тронулась, быстро застучав копытами по мощеной улице в сторону моста Нотр-Дам.

Вада сидела прямо, положив руки на колени. Она ясно представляла себе, как Пьер сейчас вжался в угол кареты, намеренно подальше от нее. Они уже проехали значительное расстояние, а он все молчал. Наконец Вада нарушила затянувшуюся паузу и спросила, едва не всхлипывая:

- Ты сердишься на меня?

- Нет, нисколько.

- Тогда почему ты везешь меня в гостиницу?

- Ты же не захотела остаться.

- Мне жаль, что так произошло.

- Ты действительно сожалеешь? Но прежде чем Вада смогла ответить, он сказал совершенно другим тоном:

- Нет! Я не справедлив. Ты права, ты абсолютно правильно сделала, что остановила меня.

- Глупо было с моей стороны.., пугаться.

- Это было очень благоразумно! - возразил ей Пьер.

Возникла тишина. Затем Вада нерешительно спросила:

- Ты пригласишь меня снова куда-нибудь? После паузы, которая показалась ей слишком длинной, Пьер ответил:

- Завтра я уезжаю. Мне нужно съездить за город, взять для "Плюма" интервью у художника, о котором я пишу статью. Если ты еще будешь в Париже, когда я вернусь, с удовольствием навещу тебя.

Вада до боли сжала пальцы. Он, конечно, сердится на нее. Таким официальным тоном он не разговаривал с ней ни разу за весь вечер, а теперь еще и уезжает. Может быть, она его уже никогда не увидит.

- Пожалуйста... - Вада невольно потянулась к Пьеру. - Пожалуйста.., я не понимаю.., что я такое сделала, почему ты сердишься на меня?

Пьер смотрел прямо перед собой, не оборачиваясь. Она ждала ответа, глядя ему в лицо, ясно различимое при свете уличных фонарей. Пьер медленно повернул к ней голову.