Ограниченная территория

— А рядом с ним небольшой компьютер, который, как оказалось, местный пульт управления охраны, — пояснил Тим. — Судя по изображениям с камер, подвал начинается с коридора, в конце которого есть дверь. А за ней — две лаборатории. Механизм открытия лифта и двери тоже находится на этом компьютере.

— Тогда мы не стали спускаться вниз. Дело днём было, меня срочно вызвали чинить… а одному Тиму туда было нельзя — кто-то ведь должен следить за камерами. Поэтому мы решили сначала рассказать всё тебе, а потом подготовиться.

— И произвести разведку ночью. Но лучше пойдём часам к девяти — десяти вечера, когда в корпусе уже не будет сотрудников и мы будем уверены в том, что оба подозреваемых на тот момент находятся далеко от НИИ. Например, пьют дома чаек… или коньяк в клубе, кому что нравится.

— Поищем компромат? Ну… хорошо, — согласилась я. — Кстати, интересно выходит… У меня лишь один вопрос. У нас в НИИ есть целый отдел иммунологии — как так получилось, что его сотрудники вне подозрений? Может, и там стоит поискать причастных? Они могут работать вместе с биохимиками.

— Вот только они не спалились. Надеюсь, те, кого мы поймаем, выведут нас на поддельников, — сказал Тим и посмотрел на свои часы. — О, я сорок минут уже ссать хочу. Точно, пора сделать перерыв в нашей беседе.

Он начал вставать из-за стола.

— Да мы её, по сути, закончили. Осталось только обсудить подготовку, — сообщила Марго.

— Знаете, — мне вдруг в голову пришла грустная, но тёплая, как домашний пунш, мысль. — Если бы Антон был сейчас здесь, с нами… он бы полночи составлял план нашего внедрения в подвал. Орал бы на тебя, Тим… потому что ты постоянно бы его подкалывал, как обычно, и нёс всякую хрень.

Я оглядела пустой диванчик, силясь почувствовать что-то, что указывало бы на присутствие рядом души моего мужа. Тот же абсурд, что и на кладбище в день похорон — но жить с осознанием того, что он хоть как-то остаётся со мной, было гораздо легче.

— Это да, — Тим, облизнув губы, тоже мельком оглядел стол, задержал ненадолго свой взгляд на Марго и посмотрел на меня. — Мне тоже его не хватает. Всегда будет не хватать.

Когда Тим вышел, Марго подняла на меня погрустневшие глаза.

— Милая, Антон любил тебя, — сказала она. — Он хотел, чтобы с тобой было всё хорошо, я уверена.

— Да, я знаю, — прошептала я и посмотрела на пустой выцветший квадратик на дверце холодильника, где ещё две недели назад висел магнит с нашим фото. — Знаю.

Глава 31

Я помню, как ночью перед вылазкой не могла заснуть. После ухода Марго и Тима я, вооружившись блокнотом, чертила схемы, таблицы, записывала всю известную нам по поводу расследования информацию. Обычно упорядочивание фактов мне помогало, но в тот вечер куски головоломки оставались не более, чем частями знакомой мозаики. Ни новых идей, ни озарения не приходило. Решив больше не насиловать себя различными комбинациями версий, я попыталась лечь спать, но мысли продолжали вертеться в голове, не давая погрузиться в сон. Тогда я стала искать в телефоне статьи, касающиеся новых исследований антимикробных пептидов, но все их лишь сохраняла: почти сразу мне стало понятно, что не смогу сейчас вникнуть в их содержание.

В итоге, чертыхаясь, я зажгла свет, достала из привезённой из Поздняково коробки книгу «Гарри Поттер и Кубок Огня» и принялась читать её, чтобы отвлечься. Это более-менее помогло, и когда я, наконец, сдавшись, решила принять снотворное, на часах было 4:30 утра.

За те недолгие три недели, что я прожила «на воле» без Антона, я так и не привыкла к изменению своего жизненного статуса «мы» на «я». «Наша» квартира, «наша» спальня и «наша» кровать, на которой я по-прежнему спала на своей половине, обнимая на другой вместо мужа пустую подушку или край одеяла. Так и не решалась заполнять в шкафу свободное пространство, остававшееся после вещей Антона и напоминающее такое же в моей душе. И несмотря на свой постоянно ломающийся телефон, у меня никогда не было мысли заменить его на осиротевший «Samsung» последней модели. Сразу после его получения из морга вместе с пакетом вещей, которые были на муже в момент его смерти, я положила его, не включая, в ящик письменного стола и точно знала, что не решусь вынуть аппарат ещё долго. Слишком уж много личного пришлось бы просматривать, а к этому я была не готова.

Возможно, будь я в этом плане менее щепетильной, у меня был бы шанс вообще сюда не попасть. Но чего теперь об этом жалеть и думать, что и как бы могло быть? Всё уже случилось семь месяцев назад. Просчёт — и я тут.

Химик знал про исследование Антона. Узнал, что я сама захотела его продолжить.

«Не расстраивайся — здесь ты тоже сможешь им заниматься и помочь своему покойному мужу, как ты и хотела. Жаль только, это будет не так, как ты ожидала», — издевательски говорил он.

Изначально он хотел. Этот урод хотел действительно заразить меня, а затем испытывать, исследуя мой иммунитет. Но потом, через месяц, ему пришлось изменить план на более долгосрочный и более гнусный.