Ограниченная территория

— Правда? Тогда можно тебе посоветовать, как их использовать? — встретив мой взгляд, Тим, ещё раз хихикнув, умолк. — Да. Жаль, тут тоже нельзя. Ладно. Тогда уточни у дяди Васи одну вещь.

— Какую?

— Ну так… Поинтересуйся ненавязчиво: не думал ли он на досуге открыть свою фирму по производству цветочных удобрений? А то пусть подумает. Хорошее, наверное, дело.

— Ой… Ну, точно. Если я попаду на необитаемый остров, то помру не от недостатка продовольствия, а от жизни без твоих высказываний.

— О, рад услышать, что я тебе жизненно необходим.

После того, как друг, посмеиваясь, ушёл, я добралась до своего кабинета, куда зашла вместе с профессором Щёткиным.

— Чем вам обязан, Екатерина Семёновна? — вежливо спросил Василий Степанович, усевшись передо мной на кресло чуть сбоку напротив стола и положив на деревянную столешницу сложенные в замок руки.

— Василий Степанович, я хотела поговорить с вами про Андрея Петровича, — я без обиняков решила «брать быка за рога». — Во время прошлой нашей встречи вы не очень хорошо о нём отзывались, и я забеспокоилась. Мы всё-таки с ним вместе работаем… Я бы вас раньше на этот разговор вызвала, но понимаете, тогда мне было не до этого в связи с… чрезвычайным обстоятельством.

— Да, конечно, я всё понимаю. Жаль вашего мужа. Простите, хотел сказать, что глубоко вам сочувствую… Мда.

— Спасибо. Позвольте предложить вам выпить?

Поднявшись, я подошла к шкафу, занимающему противоположную от моего стола стену, чтоб взять оттуда литровую бутыль коньяка и две рюмки. Затем по возвращению на место выставила всё это на стол, щедро наполнила рюмки и подвинула одну гостю.

— Угощайтесь.

— Ну… За упокой души Антона Сергеевича, — Щёткин залпом выпил первую дозу.

— Это вам, — я поставила перед ним коробку с печеньем. — Всё, чем могу сейчас предложить закусить.

— Не беспокойтесь, Екатерина Семёновна, я вам благодарен. Эх, я ведь Антоху давно знал, ещё когда он с Петькой начинал работать…

Слушая воспоминания академика, я терпеливо ждала, пока он выговорится, чтобы повернуть разговор в нужное русло. Но «дядя Вася» вдруг сам сделал это, да так неожиданно, что я чуть не опрокинула свою нетронутую порцию алкоголя.

— Цих — козлина, — с чувством гаркнул доктор наук. — Терпеть его не мог с первой встречи, глазки эти его шныряющие, белесые под очочками мерзкими… тьфу! С самого основания НИИ тут работал и всегда Петьку мечтал подсидеть. Дослужился лишь до зава лаборатории. Я-то его раскусил. Вор хитрожопый он! Через год, как сюда устроился, в скандал угодил.

Не спрашивая, Василий Степанович сам взял бутылку коньяка и подлил себе ещё.

— Научный руководитель у него был, Лёнька Савицкий. За полгода до защиты Андрюши он помер. А после выступления сестра Савицкого обвинила его, что он материалы докторской спер у её брата и за свои выдал! Дескать — не видал бы Андрюша степени ещё долго, если б не это. Как-то ему удалось тогда это замять. И с недоброжелателями его, причём, всякие случаи несчастные тогда приключились… Может, и угрожал он кому. Испугались его Савицкие. А пять лет назад, после смерти Филина, его подозревали в махинациях — продавал, якобы, конкурентам формулы наших лекарств, они потом аналоги такие же выпускали! Но тоже доказательств ни у кого, одни разговоры. Это Петька так думал, мне и рассказывал, вам-то нет.

— Антон мне ничего такого не говорил, — на всякий случай сказала я. — А вам что-нибудь известно насчёт связи Циха с вашим отделом? Говорят, он интересовался иммунологией.

— Пфф, — фыркнул Щёткин. — Не слышал такого. Но если и так, интересовался милейший Андрюша лекарствами. Где чего можно узнать и продать. Не умел никогда он честным путём жить, этот слизняк. И так во всём. Жене постоянно изменял, всё НИИ об этом знало. Не удивлюсь, если любовницу свою последнюю он грохнул и этого, который с собою тоже покончил…

— Эдик Котов, — подсказала я.

— Во. Может, чего узнали, а может, кто из них его шантажировал. А сколько амбиций у этого недоноска! Я постоянно твержу Петьке: гляди, подставит тебя ещё в чем! И дочке своей говорил… ну, Софочке, у меня работает: не клюй на него! Не послушалась… Этот лапшу на уши вешать умеет. Добьётся своего, воспользуется, и валить. Со мной он теперь лишний раз — ик — не сталкивается. Понимает — причиндалы-то ему повыдёргиваю!

Василий Степанович разошёлся так, что я уже стала жалеть о решении подлить ему для разговорчивости алкоголь. Выпроводить академика мне удалось, забрав у него опустевшую на две трети бутылку и заверив, что буду осторожна в общении с Цихом.

— У него самого две дочки, щас подрастут, и их возьмётся ещё тр…

— Василий Степанович, спасибо за разговор, до свиданья.

— Счастливо — ик — вам! — помахал он, глядяна меня окосевшим взглядом, в котором сверкала радость наконец-то выслушанного праведника. — Теперь и вы в курсе!

Сдержанно улыбнувшись в ответ, я лишь понадеялась, что профессор найдёт дорогу обратно к себе и что сей инцидент не приведёт к обвинению меня в пособничестве алкоголизму среди учёных НИИ.