Ограниченная территория

Испуская весёлые возгласы, мы вновь наполнили стаканы и дружно чокнулись. Четыре прозрачных, наполненных жидкостью усеченных пластиковых конуса соединились между собой, расплескивая содержимое вокруг.

* * *

Тот вечер запомнился ещё тем, что Тим и Антон нырнули-таки в это озеро, хоть мы с Марго дружно пытались их отговорить. Кто из наших мужчин предложил окунуться в холодную, не прогретую ещё майским солнцем воду, не нужно даже уточнять.

— Ну, вы и дураки! — кричала с берега Марго, уворачиваясь от брызг, которые постоянно направлял на неё Тим. Антон, впрочем, тоже в этом участвовал. — Там все-таки ещё холодно!

— Детка, да тут офигенно! Сама проверь!

— Ну, вот ещё. Ой, дурень, ты хоть одежду бы снял!

— Прям здесь и сейчас?

Я, сонно раскинувшись в кресле со стаканчиком виски, только наблюдала за ними. По телу расходилась приятная слабость. «Если бы Марго, несмотря на свою кажущуюся бесшабашность, не обладала голосом разума, — пронеслась в моей голове вялая мысль, — эта парочка уже давно бы самоубилась».

Сквозь сон этой ночью я снова слышала крики чаек — пронзительные и хриплые, они проносились над полем и, отскакивая от озерной глади воды, отдавались тревожным эхом в далеких уголках леса. Мне казалось, что я вместе с ними, кружась над белой паровой дымкой и застывшими верхушками берёз, поднимаюсь в бледное небо. Ощущение невесомости было захватывающим, но я, тем не менее, чувствовала исходящую, казалось, из ниоткуда, тревогу. Что-то было не так: в этом пейзаже холодных сине-зелёных красок, в этом тумане, который, поднимаясь всё выше от озера, касался меня влажными, холодными пальцами рук.

Все окружающие меня до этого шумы вдруг исчезли — осталась одна сосущая пустота. Холодная и тревожная синяя яма Сарлакка, готовая переварить тебя, расщепить на атомы и молекулы, превратить в такую же равнодушную часть себя самой.

Моя пропитанная туманом и потом одежда полностью взмокла и прилипла к телу. Дыхание сбилось и стало поверхностным. Кислород в лёгких медленно заканчивался.

Тут я почувствовала, как кто-то гладит меня по щеке. Это определённо не было похоже на прикосновение неведомого чудовища, но от страха я всё-таки дернулась.

— Милая, просыпайся, — послышался голос моего мужа. — Уже утро.

Я медленно открыла глаза. Дурной сон мгновенно исчез, растаял, оставив на выскользнувшей из его власти жертве лишь липкие клочья тумана в виде воспоминаний и страха, которые вскоре исчезнут — высохнут при дневном свете реальности. Конечно же, я никуда не летела, а находилась в палатке. Голова немного побаливала, учитывая вчерашнее, в этом не было ничего удивительного.

— Катюша, ты проспала дольше всех. Мы решили тебя не будить и уже почти всё собрали. Это, кстати, тебе, — Антон, в своём уютном сером спортивном костюме и хлопчатобумажной футболке ему в тон, с растрёпанными пуще прежнего волосами, подсел ко мне, поставив рядом со мной тарелку с нарезкой из помидоров, огурцов и кусочков мяса, а также кружку дымящегося чая.

— Спасибо, — я с благодарностью посмотрела на него и отхлебнула из кружки термоса горячую жидкость. Тепло, а также запахи мёда, ромашки и мяты медленно и приятно окутывали, возвращая к жизни.

Муж поцеловал меня в щёку.

— Ешь. У тебя есть десять минут, пока Тим ищет в озере свою футболку, — он усмехнулся, но тут же сморщился.

— Ты как себя чувствуешь? Лично у меня голова раскалывается. Если что, таблетки рядом с тобой — я уже принял. Ну ладно, — улыбнулся Антон, — пойду пока помогу Марго собрать палатку. Люблю тебя.

— И я тебя.

Проводив мужа взглядом, я крепче обхватила руками кружку. В поле моего зрения попался полиэтиленовый пакет с аккуратно уложенными туда Антоном камнями. Я улыбнулась. В этот момент мне было невероятно уютно — и дело было не только в чае и шерстяном свитере.

Обратный путь прошёл так же хорошо, как и всё остальное. Туман, если он и был утром, испарился под действием солнца, которое светило жарче, чем вчера. Луга и леса радовали глаз зеленью, а небо сияло лазурью. Всюду чувствовалось приближение лета.

Когда мы почти миновали небольшие скалистые горы, я вдруг вспомнила об отце и о том, как он, должно быть, сейчас отмечает свой небольшой праздник в кругу тех наших родных, что смогли прийти.

Посмотрев на идущих впереди и беззаботно болтающих Марго и Тима, я осторожно прикоснулась к руке Антона и тихо сказала:

— Как думаешь… мой папа сейчас не сильно расстраивается из-за нашего отсутствия?

Муж задумчиво проводил взглядом одинокое кучерявое облако, плывущее по голубой небесной лазури, и покачал головой:

— Я тоже задавался этим вопросом. Но, думаю, мы оба знаем ответ.

Я смущенно улыбнулась.

— Поворчит и перестанет. Знаю. Однако хотелось бы всё равно навестить его, — вспомнив о причине, по которой папа нас всех приглашал, я вздохнула, прикрыв на секунду глаза и покачав головой. — Давай сделаем это на неделе — сразу, как только получится?

Антон притянул меня к себе. Его карие глаза при этом — добрые и самые милые на свете — оказались вровень с моими.