Ограниченная территория

— Ты псих, — прошептала я, глядя в потолок. Слёзы вновь подступили к глазам и выкатились наружу, теряясь в висках. Нина слева от меня молча хрипела, возясь с чем-то звякающим. Наконец она закончила. Я увидела, как она направляется к двери, катя что-то перед собой — похоже, тележку. Походка несчастной и впрямь была неестественной, странной. Нина подошла к двери. Та отъехала в сторону, выпуская ее, затем снова закрылась. Я всхлипнула. Филин, доев шоколадную фигурку, обернул в упаковку палочку и убрал её.

— Значит, ты за нами следил. Ты натравил на нас этих… своих. Это из-за тебя погибла Марго. Ты её убил.

Плечи судорожно тряслись. Слёзы, вызванные горечью чужой подлости, стекали уже мне в глотку, орошая её солью.

— Твоя подружка сама виновата в своей смерти, — жестко произнёс Химик. — Эта дура взорвала одну из моих лучших лабораторий! Там, между прочим, хранились важные образцы, и все они вместе с ней канули в небытие!

— Мы оказались там, потому что один из твоих загнал нас туда!

— Я не представлял, что вы вообще найдёте вход именно в эту лабораторию, опять-таки спасибо этой неугомонной с ключом-отмычкой. Сам бы я вас туда не завёл — слишком важные и слишком опасные вещи там хранились. Ты не можешь вообразить, как я испугался за тебя в тот момент, Катя. Ведь взрыв мог убить вас обеих!

Теперь я поняла, что на кухне, перед своим похищением, показалось мне в речи Филина странным.

«Я волновался за вас… удача, что вы вообще остались в живых».

— В таком случае знаешь что? Нечего было вообще натравливать на нас своих придурков! — от излишне резкого высказывания в висках вспыхнула боль.

— Прости, Катя. Я должен был. Без них картина была бы неполной.

Уголки его губ дрогнули.

— Подумай сама: вы явились с обыском в жуууткую таайную лабораторию злых учёных! Что это за злой гений, если он не выставил бы там охрану? Я вот здесь, например, выставил.

Он хрюкнул от смеха.

— Потом ваши следователи сказали бы: фикция. А так всё логично, и все довольны. Кстати, я не собирался тогда подвергать вас смертельному риску — до того момента, как вы ступили уже в мои владения. Ребята просто бы погоняли вас с ветерком, да и всё. А если бы вы их случайно убили — ничего страшного, им всё равно скоро бы пришлось умирать. Хотя не так скоро, как тому красавчику-гусенице, которого я запустил ползать в коридор. Заценили? Правда, я волновался, что он покинет этот мир до того, как успеет вас попугать. Рисковал — он был на последнем, так сказать, издыхании…

Повеселившись, Химик опять посерьёзнел.

— Даже тогда, перед взрывом, я отключил активную стимуляцию мозга у вашего преследователя и через наушник приказал ему с помощью пистолета выгнать вас во внешний коридор. Но эта номинантка на премию Дарвина…

— Да прекрати ты её оскорблять!

Он вздохнул. Затем осторожно, как к животному, что может укусить в любой момент, протянул руку и погладил меня по щеке. Я попыталась отстраниться, но тщетно.

— Наверное, ты права. О мёртвых либо хорошо, либо ничего. Но будь это не моя лаборатория, у меня бы не только ладонь ко лбу прилипла… А ты представляешь, как бы я просил кого-то там сделать ремонт? Даа, вот и я с трудом представляю.

— Хватит! Прекрати глумиться! — в ушах звенело. Моё лицо полыхало от злости — и в месте, где он ко мне прикоснулся, особенно. — Значит, ты действительно знал, кто мы и что расследуем…

— Да, и в тот вечер просто расставил для вас декорации. Точнее, изначально для Вали, но интересно совпало, что вслед за ним пошли вы. Конфетку хочешь? — он протянул мне маленькую, обёрнутую в блестящую красную бумагу штуковину. Я гневно посмотрела на него. — Ну, как хочешь, — развернув обертку, он отправил себе в рот шоколадный кругляш. — Извини за несдержанность, давно не ел шоколад… Видишь ли, я знал об этом подвале больше, чем кто-либо в НИИ. Ещё на этапе проекции постройки всех зданий отец лично просил архитектора создать его. А сам никому потом об этом не распространялся, по-тихому организовал тут ремонт и постепенно занимался оснащением. На самом деле он не говорил ни мне, ни сестре, под что хотел приспособить тайное отделение клиники. Может, у него были конкретные планы, а может, не было… Но, так или иначе, эти идеи отца так и остались в стагнации, а затем он и сам умер. А я воспользовался отделением так, как посчитал нужным.

— Значит, мы под клиникой НИИ?

— Это не столь важно. Главное, нас здесь никто не найдёт. Лишь в тишине и уединении может получиться истинное творение. Сова — символ мудрости, но при этом предпочитает жить вдали от людей… Подвал огромен и далеко не весь обустроен. С его малоцивилизованной частью — той, что принадлежит самому НИИ, ты имела честь ознакомиться четыре дня назад.

— Те палаты… тот коридор… Это был спектакль. Ты специально создал видимость, будто там кого-то держали!

— А ещё подбросил копии карт испытуемых. На всём протяжении подвала есть камеры и электронные механизмы. Да, внешнее обустройство там сильно проигрывает этому отделению, но техническое оснащение сделано вполне неплохо. Об этом отец позаботился.

— Но Цих…

Филин деланно вздохнул.