Ограниченная территория

Вторя его словам, моё плечо кольнуло, будто его недавно проткнуло жало. Следом болезненной тяжестью отозвался локоть.

Иммуностимуляция… Неля, бьющаяся головой об стену… Котов, вырвавший на руках вены и кадык… И сейчас по моим жилам текло погубившая их смесь химических соединений.

— Я… я сойду с ума? — скованные страхом мышцы рта плохо повиновались сокращениям, и мой голос был словно чужим. — Если ты мне ставишь… Убью себя тоже?

— Пока тебе нечего бояться. Я разве не сказал? Данное воздействие на психику проявлялось после взаимодействия молекул лекарственного вещества с антигенами либо антителами к вирусам нейроинфекций. Или же, при отсутствии заражения, с нестероидным противовоспалительным как в случае любовницы Андрея Петровича. А сам по себе препарат безвреден, данный аспект я полностью изучил. Как раз девушка в данном эксперименте была одной из испытуемых… И ещё — в следующий раз не пугай, пожалуйста, Нину.

— Что… что случилось? — я вспомнила шипение.

— Усыпляющий газ, — пояснил он. — Прости, забыл рассказать сразу… Видишь ли, Катя. Рядом с каждой палатой есть видеоэкран. Медсестра смотрит на него, прежде чем разблокировать дверь. Если пациент находится рядом с ней или предпринимает попытки нападения, то сотрудница нажимает на кнопку, и помещение заполняется газом. Этому и Нина, и Виолетта обучились. Так что не рекомендую часто препятствовать им — химическое угнетение ЦНС данным веществом вызывает множество побочных эффектов, а ты нужна мне здоровой.

— Псих, — прошипела я. — Чокнутый! Думаешь, это тебе так сойдёт? Столько убийств и похищений сразу? — озвучивала я то, о чём думала, пока не заснула. — Да мой папа уже узнал про мою пропажу и сейчас ищет меня! И папа Тима тоже, — я взяла себя в руки, стараясь не плакать. — Они найдут тебя и сотрут в порошок! — мой голос, несмотря на усилия придать ему суровую серьёзность, звучал тонко, и я со злостью осознавала, что так ещё больше походу на девочку в песочнице, которая угрожает обидчикам тем, что натравит на них всех старших родных. — И не только они! Ещё наше руководство, забыл? А мама Вали? Думаешь, она не разнесёт тут всё, когда узнаёт, что ты совершил с её сыном? Думаешь, не станет его искать?

— Никто никого искать не будет.

Химик, всё так же улыбаясь, подошёл ко мне и лёгким движением положил ладонь на мой рот. Затем придавил меня к подушке и принялся, не отнимая руки, успокаивающе шикать, пока я рычала, мычала и била его по руке.

— Снимай одежду, — приказал он.

Я вмиг застыла, поражённая ужасом.

— Мылась вчера? — спросил изверг. — Отвечай, да или нет? Иначе пойдёшь сейчас.

Обуреваемая липким страхом, я помотала головой. На самом деле ночью я смогла сходить в душ — в темноте, рискуя упасть и пораниться, но сделала это не столько с гигиенической целью, сколько с желанием охладиться и привести себя в чувство, дабы не потерять рассудок. Сейчас же, не признаваясь ему, я надеялась, что брезгливость перед немытым телом заставит его отступить.

— Врушка, — саркастично цокнул языком МиФи. — Мне постоянно поступают счетчики израсходованной воды: кто, когда и в каком помещении. А ещё я успел зайти в твой уголок и заметить, что ты израсходовала флакончик с гелем.

Маленький пластмассовый бутылёк объёмом 0,3 с отвратительным запахом клубники, который я на ощупь нашла в темноте, и которого едва хватило на всё моё тело…

— Давай, раздевайся, — кивнул он, отнимая руку от моего рта. — Будешь сопротивляться, я снова уложу тебя спать и сделаю это во время твоего покоя, но в таком случае без твоего участия всё пройдёт сложнее.

— Заткнись, — всхлипнула я, чувствуя, как от унижения и осознания, чего желает эта мразь, затряслись плечи. — Ты сам вчера сказал, что ещё рано… и что посмотрим…

В ушах стоял гул. А кому я, собственно, поверила? Человеку, который с лёгкостью убил любимого брата, как только он стал помехой для его интересов?

— Быстрее. Иначе убью кого-нибудь из твоих родственников. Как насчёт сестры? Она пока работает в моем НИИ. А может, хочешь, чтобы она составила тебе здесь компанию?

Сердце сделала сальто. Выбора не было. Я помотала головой и, плача, принялась стаскивать с себя футболку, затем шорты, а после, с молчаливого кивка Химика, нижнее бельё. Слёзы падали на мою обнаженную грудь, на бёдра, на покрытые синяками руки. Сжавшись от стыда, дрожа, как лист на ветру, теперь я сидела перед ним, совершенно голая и беззащитная, едва ощущая, как волосы щекочут мне плечи.