Ограниченная территория

Недолго думая, я отцепила его, стараясь действовать как можно осторожнее и тише. В файле однозначно есть документы о проведённых дочке исследованиях и медицинских манипуляциях, так что данную информацию надо иметь.

Втроём мы покинули детскую и вошли в разделённый перегородкой зал — я с ребёнком на руках впереди, а Тим держался чуть сзади, почти вровень с нами. Краем глаза я видела, что он снова взял в руки штатив с колбой как средство защиты от внезапного нападения.

Дочка тихо закряхтела во сне. Я ласково зашептала ей успокаивающие слова и, убедившись, что крепко обхватываю её тельце, с опасливой осторожностью сделала несколько покачиваний. Действие мне понравилось, но вышло не очень проворно — файл с документами, который я прижимала к Элине, соскользнул с неё и чуть было не грохнулся на пол. Изловчившись, я всё-таки удержала бумаги и тут же испуганно взглянула на детское личико. К моему облегчению, оно оставалось спокойным, а веки ребёнка — сомкнутыми. Мне не удалось побороть искушение поцеловать девочку в розовую щёчку — когда я дотронулась её губами, та была мягкой и бархатистой, как персик. Страстно хотелось большего — рассматривать её всю, осыпать поцелуями, высказывать ей все слова любви, что текли из сознания бурным потоком, и проводить с ней всё свободное время, восполняя вынужденный трёхнедельный промежуток моего отсутствия в её жизни.

Но не успела я чмокнуть Элину ещё раз, как послышался отдаленный гул. Подняв голову, я с ужасом увидела, как створка двери бокса медленно выезжает из пазов, а затем запечатывает нас троих внутри. В отчаянии, я бросила взгляд на Тима. Он, повернувшись в сторону стекла, смотрел на проход, через который мы проникли в зал — на его месте тоже стояла глухая панель.

Вверху раздался оглушительный взрыв, и вниз полетели множественные осколки. Я рухнула на пол, закрывая Элину собой. Тим выкрикнул моё имя. В мою спину что-то вонзалось и колотило по ней, вызывая острое жжение. По коже потекла горячаяжидкость. Потом я почувствовала, что плечи мои обхватили, а на голову накинули ткань. К спине кто-то прислонился.

Несколько секунд — и всё кончилось. Лишь тишину разрывал тревожный вопль ребёнка.

— Ты в порядке? — ткань медленно спала. Послышался звон стекла.

Сбоку рядом со мной присел Тим. Ну конечно, это он пытался прикрыть нас сзади… Всё ещё потрясённая произошедшим взрывом, я не могла говорить, поэтому молча кивнула. Вокруг царил полумрак, разбавленный хилым светом из зала — в боксе взорвались лампы. И это меньшее из зол.

— Она не пострадала? — в его голосе слышалось беспокойство.

Я медленно отклонилась на бок, стараясь сделать так, чтобы Элину не задели падающие с меня осколки. Когда мне это удалось, я открыла глаза, изучая вместе с Тимом дочь. Личико её теперь было красным и сморщенным, а влажный ротик открыт в возмущённом крике так, что был виден маленький язык. Я повертела малышку, тщательно её осматривая. К моему облегчению, она всего лишьпотревожилась — видимые повреждения, слава Богу, отсутствовали.

— Т-ты сам… как? — я посмотрела на Тима. На его лбу и щеке справа блестели свежие царапины. Руки тоже были покрыты порезами.

— Как всегда, красавчик, — хмыкнул он, отклоняясь и стряхивая с волос осколки.

— Ч-что…

— Плохи дела. Брат Валька походу сумел обойти блокировку своего кода и восстановить контроль над управлением системы. Долбанный шизик! Видать, создавал запасные… Ладно. У нас ещё есть электронные ключи. Если он их тоже не…

— Он идёт сюда, — это был не мой вопрос, а утверждение. Я крепче прижала к себе ревущую Элину. Покачивая её, я вытащила из мусора на полу файл с документами и тщательно его потрясла. Затем осмотрела высыпавшиеся из карманов моей толстовки шприцы.

— Возьми, — Тим протянул мне поднятый с пола свитер Илоны, который только что отряхнул и наспех вывернул.

— Думаешь, он снова пустит газ? Не знаю, есть ли смысл. Он не везде воздействует, — я вспомнила «храм» погибшей жены Филина.

— В пункте управления я нашёл карту-план всех трёх уровней и досконально изучил третий, — сообщил Тим, осторожно поднимая меня с пола, а затем шарясь в карманах. — Точки воздействия газа на нём тоже указаны.

Найдя нужную карту, он поднял штатив и подошёл к стене рядом с дверью. Я замерла в напряжении. Что, если Химик действительно успел сменить код?

Писк — и створка отъехала в сторону.

Я выдохнула. Плечи Тима, казалось, тоже расслабились.

— Уходим, пока шизик не поменял там чего, — сообщил он. — Будем избегать зон поражения. Поэтому нам нельзя возвращаться в палатные секции.

Также с помощью карты-ключа (вторую такую Тим дал на всякий случай и мне) мы вышли из зала и начали проходить шлюзы. Слабый зеленоватый свет в них напоминал разбавленную кислоту. Элина, не переставая, кричала. Как бы я ни укачивала её, ни целовала, ни шептала ласковые слова, дочка не успокаивалась.

— Тише, милая, мама с тобой, — япоглаживала её головку, щёки, плечики, ладошки с крохотными пальчиками. Безрезультатно. В желудке росло беспокойство. Филин будет здесь с минуты на минуту, услышит нас и найдёт…