Ограниченная территория

— Держи её, — передав девочку Тиму, я повернулась лицом к нему так, чтобы можно было следить за входом со стороны оперблока. Одним махом я сбросила с себя верхнюю одежду.

— У тебя шрам…? Охренеть…

— От операции. Он поиздевался. Сейчас всё нормально.

Я натянула свитер Илоны. Её толстовку и свою белую футболку, местами влажную от молока и крови, я торопливо накинула на Элину и подоткнула наподобие одеяльца. Следом сунула Тиму файл с документами дочки.

— Тим, тут все данные на неё. Так, карту-ключ ты мне уже дал…

— Кать, что ты задумала?

— Я уведу Филина в палатный отсек, — секунду поколебавшись, озвучила я. — А ты прячься здесь. Когда он уйдёт, беги, — сворачивая одеяльце наподобие свертка с ребёнком, я плакала, но продолжала говорить. — Беги с ней через тот лифт. Ты лучше меня разберёшься в его механизме, и у тебя больше сил для укрощения помощника этого гада. Да и для всех на своем пути.

— Что ты хочешь сделать? — в голосе Тима послышался страх. — Ты ведь не собираешься…

Осмотрев пыльные пластмассовые колбы на столе, я взяла одну покрупнее.

— Да и тебя он сразу убьёт. Я этого допустить не могу… А вот меня — не факт. У него на меня всё ещё особые научные виды.

Я положила колбу в импровизированный сверток одеяла на место, где положено быть голове младенца, и потянулась к тесёмочкам на шее Элины. Помимо обычного бантика, там было ещё и два узла. Развязывая их максимально осторожно, я чувствовала, как вместе с узлами раздираю собственное сердце.

Вдали послышался писк.

— Я заманю его в нужное место. Поверь, я знаю, что делать. Побегу от него с куклой, а настоящая Элина будет с тобой.

Пальцы подрагивали. Страх сильно дёрнуть завязки и потревожить дочь мешал, и теперь для чёткого выполнения работы мне требовалась дополнительная концентрация.

— Элина…?Это же…

— Да. И если… я всё-таки… не вернусь, — я судорожно сглотнула, — рассказывай ей обо мне… и как я её любила.

— Ну хватит, — неожиданно резко прошептал Тим. — Она сама с тобой познакомится, и ты ей всё сможешь сказать.

Последний узел…

— Тим, спаси её, — еле слышно прошептала я. — Пожалуйста, прошу, обещай мне. Она твоя дочь.

Закончив с чепчиком, я посмотрела ему в глаза. Даже в полумраке в них явственно различались застывшие блестящие слёзы.

Молча опустив голову, Тим кивнул. Плечи его дрогнули.

— Позаботься о ней… вообще. В жизни.

Мои собственные слёзы капнули вниз, на рукава свитера.

— Она ведь… родилась раньше срока? — хрипло спросил Тим. Почти что беззвучно он кашлянул, прочищая горло. А затем также тихо быстро вдохнул носом воздух и выдохнул через рот.

Кивнув, я осторожно стянула с её головки чепчик. У неё и вправду были мои чёрные волосы… Едва касаясь их кончиками подушечек пальцев, я погладила дочку, стараясь навсегда запомнить эти ощущения нежности и шёлковой мягкости.

— Вход на второй уровень открывается тоже чипом. Дальше прямо и до конца. Для дверей перед лифтом — синяя карта, — очень тихо, но разборчиво произнёс Тим, протягивая мне связку вытянутых разноцветных предметов с кругляшами на концах и тёмный прямоугольник. — Охранника я тоже обчистил. Как только… сможешь — подходи туда.

— Спасибо, — надев чепчик на колбу, я запихнула все ключи в задний карман брюк.

Элина вдруг зашевелилась и издала негромкое вяканье. Мы оба замерли, боясь пошевелиться, и смотрели на дочь. Нервы были готовы лопнуть от натяжения. Если она сейчас закричит…

Следующий звук писка двери раздался совсем рядом со складом.

«Пожалуйста, доченька…»

К великому облегчению Элина, поворчав, затихла под спешное укачивание Тима.

— Фух… Так мне ей надо тоже сиську давать. А что? Сразу она бы не заметила подмены.

Отмерев, я не без труда кивнула, мышцы шеи были как заржавевшее железо. И, наконец, через паузу, выдавила:

— Сама только хотела это сказать.

И всхлипнув, беззвучно рассмеялась сквозь слёзы. Тим тоже. Глаза его всё так же блестели. Он моргнул, и расстояние от правого до бороды прочертила мокрая дорожка.

Безусловно, нам многое хотелось ещё сказать друг другу — я это видела и чувствовала. Но тем не менее, мне нужно было спасти их прямо сейчас. Я встала.

— Береги её. И… себя.

В последний раз посмотрев на них, я побежала к двери, ведущей в палатный отсек. Мои сжатые губы предательски дрожали. Прикусив нижнюю, я сдерживала рыдания и рвущийся наружу крик. В пересохшем рту стоял солёныйпривкус слёз.

Глава 60

Этот писк звучал громче, чем предыдущие, и вонзался в моё нутро острым осколком. Тело прошибал ледяной пот.

Даже и думать не надо, что не получится.

Стены сужались, давили. Я шагала и чувствовала, как горят исполосованные слезами щёки. Спина в местах, где остро ныли раны, тоже была неприятно мокрой.

— Скорее, Тим! Найди там пока оружие! Сейчас, я бегу!

Если бы можно было послать этот свистящий шёпот прямиком в уши Химика без всякого риска, что ребёнок услышит и потревожится… Сзади раздавались шаги — никогда ещё лёгкая поступь не казалась настолько страшной, тяжёлой.