Ограниченная территория

Я ожидала, что папа станет охать, причитать «вы же столько на неё с Антоном копили» и что-то в этом роде, но он только молча кивнул. По документам она не так давно вновь перешла от отца ко мне. Когда я исчезла, «двушка» полгода стояла пустой, и лишь с февраля Гриша уговорил папу сдать её в аренду. Правда, сдал он её не всю целиком — наша с Антоном спальня, где хранились и мои вещи, оставалась нетронутой. После возвращения я ещё ни разу не посещала квартиру, в которой жила последние четыре года, да и временные жильцы по-прежнему находились там. Когда-нибудь мне придётся там побывать, а пока что я попросила Гришу привезти мне оттуда книги о Гарри Поттере, ноутбук и ящик с материалами по антимикробным пептидам — данной научной работой, начатой Антоном и продолженной мной, я намерена заняться в обозримом будущем, чтобы за несколько лет довести её до диссертации.

— Пока продолжу сдавать жилье, а потом продам. И машины тоже.

«Фольксваген Тигуан», бывший автомобиль Антона, и моя «Ауди» стояли в гараже и вместе с двушкой на девятом этаже высотки принадлежали другой жизни — той, в которой я, обычный доцент, ни разу не сталкивающийся с жестокостью в собственный адрес, была счастлива с Антоном Бирюченко и которая навсегда останется в моей памяти.

— Приобрету другой транспорт. Может, получится «Лексус». А что? — я искоса взглянула на папу и повела бровями. — Было бы неплохо.

Тот рассмеялся.

— Конечно, Катюша. У тебя всё получится. А насчёт жилья, я уверен, вы с Тимом потом решите. Он-то уже продаёт свою халупу!

— Пап?

Я посмотрела ему в глаза — такие же, как у меня и Элины.

— Папа, как думаешь… — я замялась, не зная, как сформулировать предложение и снова затронуть тему, о которой шла речь вчера на ужине с Вердиными. Вроде тогда папа отреагировал положительно, да и ранее казался довольным — но вдруг ему на самом деле было что добавить ещё?

— Думаю, что всё будет нормально, — отец крепко обнял меня, и я с удовольствием прильнула к его груди. — Не волнуйся. Мы с Лёвкой вечером потом обсуждали… Так вот, Катюха, я честно признаюсь тебе — он всегда жалел, что в молодости у вас с Тимом ниче не вышло. Я говорил ему, значит не судьба. Но вчера мы оба были счастливы, что судьба дала вам ещё одну попытку, и вы её, как говорится, теперь не профукаете.

— Спасибо, пап, — я облегченно зарылась носом в его рубашку. — Я люблю тебя.

— И я тебя, доча, — он чмокнул меня в макушку. — Кстати, Элиночка прям на тебя похожа. Вот только кучерявой уже становится…

Но пока что мы с Тимом оставались в Красногорске. Когда он, мои и его родственники были на работе, я, закончив домашние дела, отправлялась гулять с дочкой по городу своего детства. Со времён моей молодости тут многое изменилось — был возведён горнолыжный стадион, многоуровневый концертный зал, арт-центр Гридчинхолл, парк Ивановские пруды и многое другое. Но многие старые места оставались такими же, как раньше — храмы, знаменитые усадьбы, городской киноархив и, в частности, моя школа и детский сад. Я думала о том, что когда моя дочка станет постарше, я смогу показать ей всё это и рассказать об историях, сопровождающих каждое место. А пока что она просто лежала в коляске, наслаждаясь вместе со мной прогулками, которые по мере увеличения дня и тепла становились всё продолжительнее. Пусть год и начинался с темноты, света на его продолжении было гораздо больше — Химик не учитывал этого, как и многого другого… Мысленно я всё ещё продолжала с ним диалог. Даже после смерти какая-то его часть продолжила существовать в моём сознании, и я считала долгом оппонировать ей, приводить контраргументы в ответ на различные утверждения.

Любой человек достоин права на жизнь. Существование каждого из нас на этом свете неслучайно. И даже таких, как Михаил Филин. При всей его мизантропии и аморальности нельзя отрицать того, что он был гением, и его достижения — как имеющиеся официальные, так и результаты подпольных исследований, найденные агентами ФСБ, найдут своё применение в принесении пользы обществу. А польза каждого человека на этой планете индивидуальна и не всегда глобальна. Кто-то кормит бездомных животных и делает мир лучше. Кто-то берет под опеку брошенных детей и воспитывает из них благородных людей — врачей, строителей, спасателей. А кто-то просто своим примером показывает то, каким не нужно быть, и побуждает других становиться лучше. Вновь и вновь я говорю это Филину. Смогу ли я когда-нибудь отпустить его или он останется со мной до конца жизни? Ответа на данный вопрос у меня пока нет.

Ещё меня мучает страх просыпаться. Особенно в темноте, посреди ночи. Глупо, но я реально боюсь, открыв глаза, обнаружить себя снова в лаборатории, а над головой впереди — светящееся табло с зелёными цифрами, отсчитывающими очередной день моего плена. И с этим я, видимо, буду жить какое-то время. Как и с тем, что постоянно оцениваю все острые и тяжёлые предметы на пригодность к самообороне. И со старанием носить только цветные вещи. Никакого белого. Ни даже чёрного.

* * *