Ограниченная территория

Когда Валя об этом рассказывал, его лицо выражало такие тёплые и нежные чувства, какие только могли быть у любящего сына. Я, из вежливости стараясь казаться заинтересованной, слушала его речи, но на деле потихоньку стала испытывать скуку. Моё воображение, поневоле стараясь меня развлечь, начало подсовывать мне варианты картин на тему, как бы мои близкие люди отреагировали на предложение построить такую оранжерею у них дома, представься такая возможность. Насчёт Антона односложной версии не имелось: с одной стороны, подобное могло показаться близким к его духу романтика и коллекционера. От того, что он смог бы звать меня на вечерние прогулки в дивное, наполненное красотой и волшебными цветущими ароматами место, и постоянно дарить мне букеты, муж был бы в восторге. Но с другой — Антон, будучи занудой в практических вопросах, осознавал бы необходимость ухода за этим царством флоры и то, во сколько это нам обойдётся, даже если нанять садовника.

Относительно реакций Лены, Гриши, Саши и их домочадцев я тоже не могла так сразу сказать. А вот насчёт Тима и моего папы всё более чем очевидно. Предложи Марго, моя мама или Устинья создать цветочный сад — громкие возмущения и искреннее непонимание «на кой чёрт нужен этот требующий дофига вложений бесполезный рассадник», явно были бы им обеспечены. Впрочем, Марго, хоть ей и нравились цветы, подобноедаже бы не пришло в голову. Да и вообще, если на то пошло — Вердиных в принципе вообще было невозможно представить ухаживающими за растениями: это что-то из области фантастики.

— Валечка! Мне нужна твоя помощь! — вырвал меня из раздумий и воспоминаний женский голос. — Возьми, пожалуйста, тарелки с хот-догами и разложи по столам!

— Иду, мама! — раздался ответный крик Валентина.

Я вновь посмотрела перед собой на участок свободного пространство, которому в будущем была уготовлена судьба цветника. Совсем недавно там стояло два длинных стола, полученные путём соединения нескольких маленьких, за которые и усадили гостей. После того, как все поели, было решено, согласно плану, устроить подобие фуршета. В результате этого «составные части» импровизированных огромных столов вновь получили свободу и были расставлены по отдельности, чтобы присутствующие на празднике смогли подходить, наливать и брать с них всё, что захотелось.

По левую сторону, у забора, росли деревья груши и вишни, сейчас щедро украшенные разноцветными шариками. Чуть впереди располагались кусты жимолости — на их обкиданных серпантином ветках уже различались маленькие фиолетовые ягодки. А в углу, где стояла деревянная баня, на стенах по бокам от двери висели поздравительные плакаты: один — для Петра Владимировича, другой, поменьше — для Вали. Последний мы с Марго спешно рисовали у меня в кабинете в последний вечер перед торжеством, используя все подручные средства, какие только могли найти, при этом сегодня получив в шутку от Тима прозвище «валепоклонницы». Я понимала, что им двигало вовсе не зло, а типичный для него инстинкт брякнуть любую дурь любой ценой просто потому что. Однако в душе мстительно понадеялась — возможно, обыкновение ревновать свою жену к умному и галантному молодому брюнету теперь наконец-то присуще не только Антону. Теперь все шуточки друга относительно меня и Вали нарвутся на мои равносильные ответные. Сам Тим сейчас, кстати, и ещё несколько мужчин стоят неподалёку от бани возле мангала — все они неформально считались ответственными за приготовление мяса на огне. Друг с самого прибытия сюда постоянно был занят какой-то помощью. От этого мне было только легче — значит, не придётся удерживать его от глупостей. Пока что. Не хватало ещё только позора перед начальством и мамой Вали. Антон был со мной солидарен — как он сказал, «развращать учёные умы этот придурок начнёт хотя бы попозже». Впрочем, у меня всё равно возникло подозрение, что наши жарящие сейчас вместе с Тимом шашлык коллеги уже наслушались от него интересного.

Дом Валентина и его матери стоял на самом краю поселения, и сразу за низким дощатым забором начиналась открытая местность: широкое поле, а за ним — холмы, окружённые редкими деревьями. Далее, после линии электропередач, тянулся густой зелёный лес. Чем-то это место было похоже на то, у озера, где мы обычно останавливаемся, когда ходим в поход, но по необъяснимым причинам казалось менее приветливым. Но скорей всего, по одной и банальной: оно являлось незнакомым. Туда, на поле, можно было попасть сразу через калитку в саду, пройдя немного по ведущей от неё тропинке.