Огромный. Злой. Зеленый

Мужчина вышел за ней следом, и лицо его не выражало ни единой светлой эмоции. Он молча схватил меня за руку и повел в кухню…

…которая ломилась от блюд! Да это ни один нормальный человек не осилит! На любой горизонтальной поверхности обнаруживались тарелки, кастрюли, миски, кружки. Здесь были как типичные для завтрака вещи — рисовая каша, творожная запеканка, сырники, пышный омлет, — так и совсем непривычные. На сковороде шкворчало жирное мясо. С краю плиты остывал наваристый борщ. Макарон была наварена пятилитровая кастрюля.

У орков определенно нездоровый аппетит.

Я понимаю, откуда у Дита такая любовь к еде…

— Присаживайтесь, Таисия, — церемониально указала будущая свекровь на стул. — Надеюсь, вы не увлекаетесь новомодными диетами и уважите меня? Что вам положить? Свиную отбивную?

Ой, нет. Если я начну завтракать отбивной, то скоро по размерам перерасту боевую форму орка, правда, исключительно вширь.

— Я буду запеканку, если можно.

— Можно, конечно, — закатила глаза свекровушка и выложила мне в тарелку целый килограмм запеканки. — Вы же почти член нашей семьи, не скромничайте.

Сложно не скромничать, когда к тебе обращаются на “вы”.

Дитрих уселся рядом со мной, подмигнул почти весело, и это придало немного уверенности. Ладно, знакомство с мамой переживем. Ничего страшного.

Алексей тоже плюхнулся за стол и без особой робости наполнил тарелку всем сразу: майонезным салатом, мясом, макаронами. Я смотрю, ест он тоже за троих.

Завтракали мы молча, разве что звенели вилки с ножами. Но потом, когда первый голод улегся, Агата Эдуардовна взяла слово.

— Значит, ведьма, — с явным сожалением сказала она, обращаясь как будто в пустоту. — Неожиданный выбор. Дитрих, ты же понимаешь, чем чреват подобный мезальянс?

— Мам, давай без морализаторства. Мы уже всё обсудили.

— Нет, я буду, как ты выражаешься, морализировать. Я имею право решать, кто родит моему сыну наследников.

— Не имеешь. Это исключительно мой выбор и моя ответственность.

— Да как ты смеешь так говорить?! — задохнулась она от возмущения. — Твой отец в гробу переворачивается от таких слов. Я, смею заметить, беспокоюсь о благополучии рода. Мне нужны здоровые внуки.

— Простите… — прокашлялась я, но меня никто не услышал.

Семейство орков уже схлестнулось в словесной схватке. Дитрих убеждал матушку, что он вполне самостоятелен, чтобы найти себе невесту, а Агата Эдуардовна качала головой, поджимала губы и жарко спорила с ним.

— Я не понимаю, как у меня уродились такие непокорные сыновья! Все в отца! — возмущалась она. — Что ты, что Платон, что Златон! Никого материнское мнение не волнует! Все от меня нос воротят, самостоятельные, видите ли! Между тем, внуков воспитывать мне!

— Простите! — повторила я громче.

— Ну что?! — обернулись ко мне обе стороны.

Алексей сделал вид, что очень увлечен рисовым пудингом.

— А можно я тоже поучаствую в обсуждении потомства? — гордо вскинула подбородок. — Как я понимаю, рожать-то мне.

— Боже упаси! — перекрестилась матушка.

— Почему это?

— Потому что, Таисия, будет вам известно, что доминантные гены орков в большинстве случаев портятся при скрещивании с генами ведьм. Если ваша кровь окажется сильнее нашей… представляете, какой позор придется пережить Дитриху?! Иными словами, велика вероятность, что ребенок, которого вы родите от Дитриха, будет... не орком.

М-да, вот уж везение. Виталик мечтал, чтобы я нарожала от него детей. А для орков я, напротив, недостаточно племенная особь. Точнее — темная лошадка. Никогда не знаешь, что могу выкинуть и кого нарожать. Поэтому свекровь всем видом показывает, что для нее истинное мучение видеть меня рядом с Дитом.

Наверное, я даже рада, что рожать никому из них не придется.

Но, видимо, Дит не спешил сообщить маме, что помолвка наша фиктивная. А жаль. Это решило бы многие проблемы.

— Мама, — начал мой жених вкрадчивым голосом, от которого по спине ползли боязливые мурашки, — мой будущий ребенок может быть орком, может быть не орком, он может быть кем ему заблагорассудится. Мне абсолютно на это плевать. Главное, чтобы ребенок рос в любящей семье, в которой родители не пытаются друг друга убить или сорвать зло на детях.

Судя по тому, как поджала губы Агата Эдуардовна, как обиженно блеснули ее глаза, сказал Дит это не ради пафосного оборота речи, а с намеком на собственную семью.

— Не строй из себя жертву, Дит. Ты всегда был любимчиком отца, тебя, в отличие от Златона и Платона, он никогда и пальцем не трогал.

— Меня нет. Но напомнить, что он делал с тобой? — голос Дита был наполнен болью, но при этом лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. — Зато я родился орком.

Красивое зеленое лицо женщины перекосилось от переизбытка чувств. Мне сложно было считывать ее эмоции, слишком уж не похожей она была на всех, кого мне доводилась видеть прежде. Даже на Дита в боевом обличье. Есть ли такая форма у женщин-орков? Если и да, то сейчас, я уверена, это была не она. Но и человеческого во внешности оставалось мало.