Огромный. Злой. Зеленый

Вроде бы в прошлый раз из аэропорта мы ехали гораздо медленнее. Ну, или мне так показалось. Пустые окна заброшенных пятиэтажек на окраине, мимо которых лежал наш путь, в этот раз уже не казались грозными, устрашающими. Растерянно смотрели они нам вслед, точно так же, как и я, тоскуя и тревожась из-за скорого нашего отъезда. А может быть, я тосковала вовсе не из-за города?

— Как думаешь, долго вас не будет? — не выдержав, обернулась я к Диту.

— Зависит от того, насколько можно доверять данным Виталия, — отрешенно произнес орк. — Впрочем, я дал задание и своим специалистам. Они сработали гораздо медленнее, координаты точные тоже вычислить пока не смогли, но результаты нашего полу-черта подтвердили.

Я нахмурилась, пытаясь еще раз все уложить в голове. Уж не знаю, каким именно способом Виталя вычислил ай пи адрес, а вместе с тем и физические координаты среднего Адрона, но времени у него на это ушло меньше суток.

— Ты не думаешь, что это странно? Столько времени не выходил в сеть, и вот спустя несколько недель решил зайти в свой аккаунт посреди моря, чтобы написать мне?

— Да. Меня это тоже смущает, — медленно кивнул орк.

— Если Платон знал о нашей свадьбе, о горе вашей матери, о том, что близнецы обернулись… — принялась перечислять я, — то он вполне мог знать, что на вас теперь работает такой спец, как Виталик.

Между нами снова повисло молчание, в котором осталось недосказанное «это может быть ловушка». Дит знал об этом, но все равно летел искать брата.

В самолет погрузились тихо, взлетели без особых проблем, махнув на прощание крылом старенькому аэропорту. С высоты птичьего полета город казался одиноким пятном в бесконечной пустоте мерзлой пустыни. Когда-то здесь была каторга, место вечной ссылки. Тысячи и тысячи загубленных душ, переваренных крайним севером.

Интересно, а как это выглядит зимой?

На мгновение прикрыла глаза. Пред внутренней стороной век раскинулись бескрайние белые поля… Души людей уходят в это белое ничто, не оборачиваясь назад, сливаются с ним, с метелью, которая властвует в этой пустыне. И здешние ветра — это не ветра вовсе, а парящие над городом души людей, которых насильно свезли сюда со всей страны, и уж больше им не покинуть этих безрадостных мест... Зимой тут воет не вьюга, зимой здесь воет сама смерть…

Открыла глаза, уже когда самолет чуть тряхнуло при приземлении, к своему удивлению, поняв, что в очередной раз проспала весь полет. На мне был плед, должно быть, Дит меня укутал.

— Добро пожаловать в столицу, как ты и хотела, — орк сел рядом со мной. — Клубы, выставки, развлечения на любой вкус.

— А я буду сидеть в офисе «Цербера» и пропущу все это, — засмеялась я, а сама вдруг задумалась, как скоро без Дита потеряю способность видеть смерть.

Силы природы я потеряла довольно быстро, но тогда я использовала их все против подручных матери.

Интересно, если я буду рядом с близнецами, я смогу научиться использовать их силы, но на чужих сознаниях? Например, для того чтобы потом залезть в голову к матери и, возможно, наконец-то узнать правду о своем отце.

— Ну, думаю, когда я вернусь обратно, мы можем задержаться на недельку, — подмигнул он мне.

По сравнению с аэропортом вылета, этот казался гигантским.

Я, не привыкшая к здешней суматохе, потерялась бы, не будь рядом Дитриха. Он вел меня за руку, и все длинные «кишки» переходов мы прошли вместе, без секунды промедления. Туда-сюда сновали люди. Кричали дети. Стучали колесики чемоданов о кафельный пол. Механический женский голос постоянно о чем-то говорил на весь аэропорт, что-то повторял, просил кого-то куда-то подойти.

Я цеплялась в ладонь своего жениха так, словно боялась выпустить её даже на секунду. Наверное, действительно боялась. Понимала, что совсем скоро мы расстанемся и я останусь одна. Без него.

Он мог сколько угодно запрещать испытывать к себе эмоции, но, кажется, предупреждения были напрасными. Я уже испытывала. Нежность и благодарность. Трепет и радость. Волнение и что-то другое, сложное, многогранное, стоило ему оказаться рядом со мной, коснуться моей ладони или посмотреть в глаза.

Он стал мне невыносимо дорог за несколько недель. Дороже любого человека на моем жизненном пути.

У выхода из аэропорта нас уже ждала черная, наглухо тонированная иномарка. Один из близнецов — судя по характерным жестам, Алексей — улыбнулся мне, поприветствовал Дитриха.

Мы ехали в полной тишине. Мужчины не переговаривались, ничего не обсуждали. Я тоже молчала.

— Включи радио, пожалуйста, — попросила Алексея, чтобы разрушить тишину, которая разъедала наши души словно кислота.

Предчувствие скорой разлуки мешало думать трезво.

Мне хотелось вцепиться в Дитриха, но какой это имело смысл?

Я ведь пыталась убедить его взять меня с собой. Приводила логичные доводы, угрожала, обижалась, злилась. Дит оставался непреклонен. Он, обычно согласный выполнить любую мою просьбу, зачерствел и на любые попытки отвечал холодно: «Я всё сказал, ты поедешь в столицу».

В конце концов, мне надоело упрашивать. Я приняла его решение как единственно верное и смирилась.