Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Весною повеяло на земле.
Слякоть. В умах брожение.
Слов не слыхали таких в селе:
«Засев кампания», «обобществление».
В тумане густом не видна дорога,
И зыбятся лужи почти у порога,
И встает стихиею с хуторов
Лошадиное ржание, стоны коров.

Над степью — ветры, грай воронья,

Обсели галки скирды прошлогодние.
Все крепче, настойчивей день ото дня
Унылые слышатся в роще мелодии.
Воют в верхушках монгольским гулом,
И хутор в яру прилепился аулом,
Словно бы слушает, к ниве припав,
Скачущий топот далеких лав.

Словно бы вслушивается, как река

Ручьями полнится мутно-бурливыми,
И не таят ли грозу облака,
Зловеще синеющие над обрывами;
Как трава шевелит в земле корешками,
Как столбы телефонные над большаками
Протяжно-тревожно гудят с утра,
Разнося беспокойство на хутора.

Все чаще сходятся в круг деды,

Над новостью маракуют каждою,
И смолят махру, и цебарки воды
Выпивают с жестокой жаждою,
И спорят в хате, как порох, пылки,
Озабоченно скребут затылки,
Толкуют, как знают, и вкось и вкривь,
Слово неслыханное — коллектив.

А ветер гудит день и ночь напролет,

Моросью хлещет, ночами ненастными
Слышно, как в вязких загонах скот
Ревет, мычит над пустыми яслами.
Измучила грязь, бескормица — то-то
Рогами поднять норовит ворота.
Ревут из хлева, ревут со двора,
Как будто бы всех торопят: пора!

Паруса голубые тумана с утра

Ввысь поднимают хутора и слободы.
Ожили кузницы. Местные мастера
На шины натягивают свежие ободы,
Бороны чинят. И слышно повсюду,
Как новости вызнать не терпится люду:
«Ты из какой же артели?»
                                          «Из такой-то!»
                                                                    «А!»
Весна, весна…

1930

ЛУКА