Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Когда ты была со мною, лада моя,
Был тогда истинный лад,
Как солнечный сад,
А теперь раскололся мир, лада моя.
Встала меж нами разрыв-трава,
Разрыв-трава высоко растет,
Разорвала ночи и дни.
Сперва они были что крылья ласточки:
Верх черный, низ белый, а крыло одно.
Теперь они что расколотый камень —
Колят и ранят, лада моя.

Трудно нести мне времени бремя,

Тоска разрывает мысли мои,
Как буря, швыряется снегом.
Одна снежинка падет на лед,
И ветер гонит ее в далекость,
Другая ложится на берегу
В кованый след копытный,
Разбивается третья о сук.
Трудно нести мне времени бремя.

Я знаю: все умирает.

Цветок в поле.
Дерево в лесу.
Ребенок в городе.
Все умирает, лада моя.
Не в одни двери вводит нас вечер,
Не в одном окне мы приветствуем утро,
И забыл сотворить я сказку.
Пристально я смотрю,
А вижу только видимое,
Только возможное, ой, лада моя.

«Мы уж близко подходили к дому…»

Мы уж близко подходили к дому,
Как промолвил ты, на редкость тихо:
«Рядом с нами кладбище, скажи-ка,—
Не зайдем?» Окутан полудремой,

Согласился я. Прошли в ворота.

Древние деревья с неохотой
Поклонились. Рута полевая
Пахла, над землею проплывая.

Мы свернули, сели недалеко.

Ты курил, молчал, вздыхая трудно.
Было тихо, сонно, беспробудно,
Лишь кузнечик остро где-то цокал.

Ты сказал: «А правда, здесь так славно?

Я с вокзала по дороге к дому,
Чтобы дух перевести, исправно
Захожу сюда… Не быть ли грому?»

Навалилась туч тяжелых груда,

Гром упал в их темные разрывы.
Встал я… Так недалеко отсюда
Ты лежишь теперь под тенью ивы.

1934

«Я помню дождь, и ветра зов…»

Я помню дождь, и ветра зов,
И растревоженность кустов,
И серебристый дальний гром,
И сизый дым на луговом
Просторе под косым дождем.
Орешник в молодом леске
Я осторожно разомкнул,
В тень свежую его шагнул
И на притоптанном песке
Приметил норы диких пчел,
И трепет крыл, и пятна смол.

В воспоминании моем

Тот день — оторванный листок.
В пространстве лета голубом
Склонился детства колосок,
Росою сонной окроплен,
И потонул в дали времен,
Как серебристый дальний гром.

1929

«Как тихо тут; земля и солнце!..»

Как тихо тут; земля и солнце!
Уже орешник неприметно
Светильники свои развесил,
И зеленеет мурава.

Как мирно тут: тебе на локоть

Лягушка плоская вскочила.
В воде озерной лягушата
Лесною заняты игрой.

Прислушайся; там, за горою,

Там, за вершинами дерев,
Лазурь роняет капли света
В разливы пристальной весны.

Побудем тут. Здесь все дороги,

Что землю, занятой любовью,
Приводят к нам, ее питомцам.
Побудем тут наедине.

1929

«Сизый голубь вечерний…»