Окаянь 2 (СИ)

Малый десантный корабль «Сергей Осипов» уже больше трёх часов шёл полным ходом, держа курс на Уральский хребет. В иллюминатор смотреть было бесполезно. Кроме облака водяной пыли с мимолётным разноцветьем сверкающих в нём радуг, всё равно там ничего не видно. Лишь иногда завеса брызг на мгновение спадала, открывая яркую синеву неба и слепящую солнечными бликами водную гладь. Жагрин в рубке, куда по распоряжению капитана, он отправился сразу после попытки захвата корабля лесовиками, наверняка видел много больше, может уже и горы на горизонте, но Зотагину сейчас было не до этого. Больше заботил Тихон. Он лежал на лавке с наспех наложенной на рану повязкой. Пуля попала ему в живот. Иногда Тихон ненадолго приходил в сознание, просил пить, порывался что-то сказать. Дзьонь сидел возле него, придерживая на коленях голову друга. Время от времени он криво усмехался, недобро щуря и без того узкие глаза. Понимал, что Тихон без помощи умрёт. А помощи им сейчас ждать неоткуда. Зотагин тоже понимал это. И от безысходности на него вдруг нахлынуло какое-то унылое безразличие. Ничего не смог с собой поделать. Устал он от этих передряг. Сильно устал. Настолько сильно, что уже ничего не трогало. Даже то, что жив остался, хотя по всему выходило и ему разделить участь Голубчика с Осокиным. Спасся, напросившись в спутники к бригадиру. Повезло. Судьба так распорядилась. Вот только ещё неизвестно, что им дальше от неё ждать. Там, куда они сейчас направляются. Может, мёртвым позавидовать придётся.

К баржам они подошли до восхода солнца. Их уже ждали. Мощный гул от лопастей пятиметровых маршевых винтов корабля и рёв его газотурбинных двигателей перебудили всю округу, подняв над островом стаи орущих птиц. «Сергей Осипов» почти полностью скрытый облаком водяной пыли, эффектно вышел из-за мыса и направился в сторону кочевников где, переведя двигатели на холостой ход, опустился с воздушной подушки на воду и лёг в дрейф в полукабельтове от барж.

— Оглохнуть у вас можно, ёжики колючие! — заметил Тихон, едва звук двигателей приутих. — Если тут так шумно, представляю, что снаружи делается! Уши поотлетают!

— Снаружи при полном ходе вас вообще сдует. Вместе с ушами в винты затянет, —пообещал белобрысый старшина первой статьи. Он утром сменил матроса, приставленного к ним с ночи. Тощую с острым кадыком шею старшины обнимал ларингофон, от затылка к уху тонкой пружинкой тянулся провод наушника.

Зотагин выглянул в иллюминатор, надеясь увидеть там баржу. Но увидел лишь чернеющее поблизости нечто туманно-ломаное с дрожащими пятнами света. Рассмотреть подробнее мешала стекающая по стеклу иллюминатора вода. Корабль чуть покачивало на поднятой им же волне, отражённой корпусом баржи. Старшина тем временем вполголоса общался с кем-то по связи. До Зотагина долетали обрывки фраз об усилении бдительности, действия по обстановке и ещё чего-то, причём усиливать бдительность и действовать по обстановке должен был он, старшина первой статьи. Завершив разговор очередным “есть!” тот, подошёл к двери на палубу и, повернув рычаг замка, распахнул её наружу. Отсек сразу наполнился свежим воздухом. Воздух пах водой, близким лесом и чем-то чего не определить сразу, но при этом знакомым ещё с детства, когда бегали с друзьями на речку и озеро. Утренняя сырость холодными щупальцами забралась под одежду, заставила зябко поёжиться.

— Выходим, товарищи, — пригласил от двери старшина. — Я первый, остальные за мной по одному. В проходе не толпиться. По моей команде так же по одному уходим назад. Без спешки, но быстро. Всем понятно? — закончил он короткий инструктаж.

— Не суетись, сержант, — по-армейски назвал старшину Жагрин. — Делай, что приказано, а об остальном мы сами как-нибудь позаботимся. Не маленькие. Ты шагай давай, не создавай толпу в проходе, — он слегка подтолкнул пытавшегося что-то возразить матроса и следом за ним вышел на палубу.

Палуба узким балконом тянулась вдоль корпуса корабля от носа до кормы. Со стороны леерного ограждения борт полого опускался к воде. До воды было не более трёх метров. Мелкие волны под хмурым небом холодно бликовали расплавленным свинцом. Впереди открылась ещё одна дверь. Из неё вышли четверо в бронежилетах и касках. У каждого в руках по автомату. Молча распределились вдоль леера.

Корабль стоял левым бортом к баржам кочевников. Точнее к той из них, где располагался представитель Великого Турана. Отсюда, с палубы Зотагину была хорошо видна надстройка на её корме. Окна надстройки светились. Светилась часть иллюминаторов и на самой барже. Их отражение дробилось на волнах у её борта. Зотагин обратил внимание, насколько баржа запущена и неряшлива, если смотреть со стороны. Тут и там борт украшали многочисленные ржавые потёки, да и краску давно не мешало бы обновить.