Окаянь 2 (СИ)

Похоже, Зотагин был единственным, кто остался на корабле. Не хотелось даже думать, что в живых. Он не понимал, куда делись все остальные. Ушли с корабля? А как же он? Не верилось, что его вот так просто могли оставить. Разве что в спешке посчитали погибшим из-за раны на голове. К тому же, он был тогда в полной отключке. Всё равно что-то тут не сходится. Не могли его просто взять и бросить. Не той закваски люди. Это было понятно с первого взгляда. Значит случилось нечто из ряда вон выходящее. Зотагин попытался представить, что происходило в отсеке с того момента, как Дзьонь попросил его помочь надеть на Тихона спасательный жилет. Пашка наверняка был занят Жиртуевым, а его вытащил на палубу старшина. Потом они вместе вытащили Тихона. Или сначала вытащили Тихона, а его уже после… Да какая разница! Сами-то они куда потом подевались? Попробовал разобраться, но мысли заплетались, бессистемно перескакивали с одного на другое. Снова закружилась голова, да так сильно, что пришлось ухватиться за створку двери, чтобы не упасть. Зотагин переждал приступ тошноты и решил больше ни о чём не думать, а принять всё, как есть. Изменить он ничего не мог. Разве только тоже уйти с корабля. Эта идея Зотагину показалась правильной. Наверняка на берегу кто-то отыщется. Не могли же они все вдруг взять и куда-то провалиться. Или могли? Как те зеброиды к мамонтам. Могли, выходит. И он мог. Вдруг, вправду, это не они, а он куда-то провалился, и это его ищут там так же, как он ищет здесь остальных. Зотагину от этой мысли стало не по себе.

Порыв ветра прибил к палубе жидкое облачко дыма. Пахнуло горелым пластиком. Дым шёл из надстройки корабля. Сейчас она больше походила на закопчённый обрубок. Всю её заднюю часть разворотило и там до сих пор что-то горело. Рубка казалась целой, только взрывом вынесло всё остекление. Оттуда слышался заунывный свист ветра, гулявшего меж стоек рамы. Где-то с нудной размеренностью хлопал под его порывами полуоторванный кусок железа. В рубке что-то сухо затрещало, выбросив из её разбитой части клубы густого вонючего дыма. Они накрыли стоящего на палубе Зотагина. В горле запершило. Давясь кашлем, Зотагин нырнул в отсек.

Здесь, как и ожидалось, было пусто. Плафоны не горели. Свет проникал лишь через иллюминаторы и дверной проём. На полу валялись спасательные жилеты. Зотагин пересчитал их. Пять штук. Откуда взялся лишний? Хотя нет, всё правильно, вспомнил он матроса, что помог старшине принести эти самые жилеты. Их так и не успели надеть. Зотагин мельком взглянул на переборку, где виднелось тёмное пятно, и отвернулся. Дверь в ангар тоже открыта. Из неё ощутимо тянуло свежим воздухом. Сквозняк просто так не образуется. Надо посмотреть, что творится в ангаре.

Опять пустота и тишина. Относительная, если вспомнить, какой грохот здесь стоял при работающих двигателях. А сейчас только ветер хлопал железом, дробя доносившийся снаружи непонятный шум. Он казался смутно знакомым, но Зотагин не обратил на него внимания. И так было о чём подумать. К примеру, передняя аппарель сама упала из-за разбитой в бою гидравлики или её опустили специально, для эвакуации экипажа корабля? То, что корабль погиб, сомнений не вызывало. Достаточно увидеть огромные рваные бреши в корме, чтобы убедиться в этом. Будь они на воде, давно бы утонули.

Море, кстати, никуда не делось. Теперь Зотагин видел, что корабль стоял на берегу. До воды было примерно полторы сотни метров. Капитан сумел дотянуть до него и выбросить корабль на камни. Воздушная подушка позволяла. Хоть что-то прояснилось. Зотагин миновал опущенный из рубки вертикальный трап и выбрался на аппарель.

Берег плавной излучиной уходил вдаль, образуя небольшую мелкую бухту в месте, где сейчас находился корабль. Он стоял боком к воде, чуть накренившись. Зотагин потому и видел только горы, когда очнулся. Большая Топь была от него с другой стороны. Ветер гнал по ней мелкую волну. Она разбивалась о выступавшие из воды гранитные глыбы, перекатывалась через них, лизала их мокрые бока и бессильно ластилась к каменистому берегу. Над поросшим лесом предгорьем вздымались теряющиеся в синеющей дали вершины, а перед входом в бухту стоял турецкий боевой экраноплан. То, что он турецкий Зотагин понял сразу, едва разглядел окрашенный в красный в цвет их флага высокий киль. Ещё, как он помнил по фильмам, там наверняка было изображение распахнувшего крылья бело-голубого орла с тремя полумесяцами над головой. Экраноплан находился слишком далеко от берега потому-то Зотагин и не обратил вначале внимания на шум его двигателей, хотя он и показался ему знакомым. Теперь всё стало на место. Зотагин понял куда все подевались. Скорее всего они укрылись среди камней на берегу, готовясь дать бой туркам. Значит и ему надо к ним, туда, на берег.