Окаянная Русь

Они окружили шатры Улу-Мухаммеда тесным полукругом. Хан различал лицо каждого воина. На концах копий трепыхались от ветра конские хвосты. Безмолвие казалось жутким: ни ржания коней, ни брани, только застывшие, напряжённые лица. Для многих татар Мухаммед по-прежнему был ханом Золотой Орды, прямым потомком великого Тохтамыша, за которым стоит сильный род. Не смогут сородичи простить и забыть убийство хана. А сам Улу-Мухаммед беспощадно карает всякое неповиновение, может, сейчас самое время, повинившись, перейти на сторону хана? Другое дело — урусы, им всё равно, с кем воевать: с ханом Улу-Мухаммедом или с эмиром Гыязом. И те и другие для них враги. Они не собираются вникать в сложности родственных отношений. И сейчас плотнее прилаживали кольчуги, застёгивали шлемы и дожидались приказа воеводы с копьём наперевес ворваться в лагерь Улу-Мухаммеда к богатой поживе. И это неторопливое приготовление урусов к предстоящей схватке удерживало одних от поспешного решения, другим придавало уверенность.

Было ясно: сечи не избежать. Скорее всего, она будет кровавой, а безвыходность положения Улу-Мухаммеда только прибавит его воинам храбрости, и ещё неизвестно, кто выйдет победителем.

Улу-Мухаммед увидел и эмира, который стоял в окружении вельмож на соседней сопке и оставался недосягаемым для стрел. Гыяз подал знак, и стража вынесла из шатра огромный трон. Видно, решил остаться здесь надолго. Солнце палило, и двое стражей эмира спрятали повелителя под тень широких опахал. Улу-Мухаммед внимательно следил за руками эмира. Вот сейчас Гыяз сделает знак, и вся армада бросится на его лагерь. Хан почувствовал, как напряглось тело, а рука крепче сжала эфес сабли. И, подчиняясь какому-то внутреннему повелению, он ударил коня шпорами и выехал вперёд своего войска.

   — Эмир, тебе нужно было убить нас спящими, резал бы нас тогда, как баранов! Впрочем, ты и сейчас можешь это сделать. Вот я стою перед тобой. Сумеешь ли ты выйти против меня?.. Если не желаешь сам, выстави одного из своих батыров! Если твой батыр убьёт меня, можешь забирать всё моё воинство и всё моё ханство! — Хан Улу-Мухаммед понимал: сейчас, быть может, единственная возможность выжить — обратиться к самому эмиру, поэтому с волнением ожидал ответных слов.

   — Хорошо, — наконец согласился Гыяз. Будущий повелитель Золотой Орды должен быть не только сильным, но и великодушным. Ничто так долго не сохраняется в памяти поколений, как доброе имя. — Ты убедил меня. С тобой будет драться мой батыр. Но что ты попросишь взамен, если победишь его? О твоей доблести по всей степи гуляют легенды.

   — Поверь мне, эмир, на то они и легенды и не всегда соответствуют истине. Но если мне удастся убить твоего батыра, тогда я прошу тебя отпустить моих людей без боя! Сам я уже давно ничего не боюсь, но с нами жёны, наложницы, дети. Мы встретились не в лучшее время. И ещё... в этом случае я признаю за тобой Сарайчик и все земли Итили, за мной пусть же останется Бахчисарай.

Гыяз-Эддин размышлял недолго. Даже сейчас, когда Улу-Мухаммед почти находился в его руках, он не мог сказать с уверенностью, что хитрый хан, подобно ящерице, умеющей зарываться в песок, не ускользнёт от него. И сам Улу-Мухаммед не так беспомощен, как может показаться. Каждый из его воинов будет сражаться до тех пор, пока не упадёт бездыханным. И ещё неизвестно, к кому в это утро Аллах окажется благосклоннее.

   — Хорошо, — сказал Гыяз-Эддин, — я принимаю твои условия.

Кто знает, может, Всевышний окажется милостив к его страданиям и дарует ему победу.

   — Ахмат! — подозвал эмир к себе высокого сильного юношу. — В твоих руках моя судьба... и твоя собственная. Если сейчас ты убьёшь Улу-Мухаммеда, я женю тебя на одной из своих дочерей и объявлю наследником, если нет... и Улу-Мухаммед убьёт тебя, лежать твоему телу в степи... непогребённым. Ты понял меня, Ахмат?

Юноша улыбнулся — большего подарка ему никто не сулил. Он прижался щекой к сапогу повелителя и поблагодарил:

   — Спасибо за честь, великий эмир!

   — Я пока ещё не великий, но с твоей помощью я надеюсь стать им.

Ахмат приходился дальним родственником эмиру, находился в его доме больше из милости, чем по зову крови. Позже, обратив внимание на его силу и ловкость, эмир поставил Ахмата во главе своей личной охраны. Юноша действительно был очень силён и вынослив, и трудно сыскать среди воинов Гыяза другого такого же.

Ахмат терпеливо дожидался, когда же Аллах услышит его многочисленные молитвы и подарит наконец удачу. Кажется, этот час наступил. Гыяз-Эддин не имел сыновей. Кто из повелителей, будь он даже самым великим, не знает, как непрочна его власть на земле, если у него нет наследника. Дочери не опора — не жить им в родном гнезде, и сейчас Гыяз невольно раскрыл перед Ахматом своё сокровенное желание — видеть Ахмата не приёмным, а родным сыном.

   — Береги себя!

Юноша ловко вскочил в седло, жеребец поднял голову высоко вверх, фыркнул, словно слышал разговор с эмиром и уже нёс возможного наследника Золотой Орды в центр поля навстречу Улу-Мухаммеду.

Ударили барабаны. Зазвучали трубы.