Окаянные девяностые

Между строк Саттер читал: Финкель выполнил первое задание — собрал секретную информацию по вопросам, озвученным ему во время беседы 28 сентября 1993 года в посольстве США в Москве. Посчитав, что затяжка с привлечением Финкеля к сотрудничеству с ЦРУ может привести к срыву самой вербовки, он отправился на доклад к Моррису.

Резидент был один и находился в хорошем расположении духа. На совещании в Лэнгли директор ЦРУ отметил положительную динамику в работе посольской резидентуры в Москве и личный вклад Морриса. Ряд разведывательных материалов, добытых ее агентами, был доложен президенту США.

— Хеллоу, Джон! — приветливо поздоровался Моррис и шутливо отметил: — Ты сияешь, как новый цент. Я так понимаю, есть хорошие новости?

— Да, сэр! — подтвердил Саттер.

— О’кей, я внимательно слушаю, — подобрался Моррис и кивнул на кресло.

Саттер занял место за столом заседаний, достал из досье на Финкеля запись его последнего телефонного разговора с Орел и приступил к докладу.

— Сэр, анализ собранных на «Хэла Рубинштейна» материалов и результаты выполнения им проверочного задания, отработанного на встрече 28 сентября 1993 года, дают основания полагать, что к настоящему времени сложились все условия для его вербовки. Предложения по ее проведению мною подготовлены. Если вы располагаете…

— Погоди, погоди, Джон, с вербовкой и предложениями! — остановил его Моррис и спросил: — Ты уверен, что за спиной Финкеля не стоит русская контрразведка? В последнее время она все чаще показывает свои зубы.

— Да, сэр! — решительно заявил Саттер.

— И какие для этого есть основания?

— Секретные сведения, которые Финкель сообщил мне в беседе 28 сентября.

— Аргумент весомый, но недостаточный, — не принял его Моррис и сослался на мнение военных. — Наши яйцеголовые из министерства обороны оценили их, как малозначительные.

— Сэр, я не утверждаю, что они представляют для нас большой интерес. Финкель умен и хитер, чтобы вываливать все, что знает. Он с самого начала пытался затеять со мной торг.

— И все-таки, Джон, мы не должны исключать того, что русская контрразведка через Финкеля пытается втянуть нас в свою игру.

— Безусловно, такой вариант я допускаю, но не в случае с Финкелем.

— Это почему же? — допытывался Моррис.

— Проведенный мною анализ переписки и телефонных разговоров с Орел, а также сообщений агента Друг, говорит: Финкель спит и видит себя где угодно, но только не в России. Как говорят сами русские: ему в России все осточертело.

— Извини, Джон, но этого все-таки мало, чтобы выходить на вербовку. Есть ли другие, более весомые аргументы в пользу его сотрудничества с нами?

— Да, сэр! Последнее донесение агента «Друг»! — продолжал стоять на своем Саттер.

— И что он сообщает?

— «Друг» обнаружил в личном компьютере Финкеля перечень совершенно секретных сведений. Уже за одно только это русские могут посадить его в тюрьму.

— О, это уже весомый аргумент!

— Также я могу с полным основанием утверждать, что Финкель фактически выполнил мое задание!

— Даже так? Очень интересно! — оживился Моррис. — И чем этот довод подтверждается?

— Вот, пожалуйста, ознакомьтесь! — предложил Саттер достал из досье на «Хэла Рубинштейна» донесение агента «Друг» и положил на стол.

Резидент пробежался взглядом по рукописному подлиннику донесения агента и затем обратился к его английскому переводу. «Друг» обстоятельно описывал обстановку и атмосферу в доме Финкелей. Она, с его слов, была нервозной. Причиной тому являлись проволочки в оформлении выезда на постоянное жительство в США для жены и отсутствие ответа из бельгийского посольства в Москве на запрос самого Финкеля о поездке к сыну. На этой части донесения агента Моррис не стал задерживать внимания и остановился на той, где излагалось содержимое личного компьютера Финкеля. В ней приводился перечень сведений, относящихся к различным техническим системам атомной подводной лодки типа «Акула», ряд из них был выделен голубым цветом. Для Морриса, ранее не работавшего по тематике военного подводного атомного флота, все это было китайской грамотой, и он обратился к Саттеру.

— Джон, извини, но мне трудно дать оценку техническим параметрам, приведенным в донесении «Друга».

— Предварительно я могу сказать, они представляют для нас значительный интерес. Окончательное заключение могут дать только технические специалисты из Пентагона.

— А что означают твои подчеркивания?

— Это и есть самое важное в донесении «Друга»! Приведенный им перечень сведений и представляет ответ на мои вопросы, заданные Финкелю в личной беседе 28 сентября.

— О, это действительно серьезная заявка на сотрудничество с нами!

— Несомненно, сэр! Фактически Финкель приступил к выполнению задания! Надо форсировать вербовку, пока он не дал задний ход!

— О’кей, Джон! — согласился Моррис и распорядился: — Проработай предложения для доклада в Лэнгли. Два дня, надеюсь, тебе достаточно?

— Вполне, они почти готовы.

— Основное внимание удели вопросам безопасности «Хэла Рубинштейна». Русская контрразведка не должна пронюхать о нем!