Окаянные девяностые

— Сэр, я предварительно проработал алгоритм этой миссии! Можете ознакомиться, — Саттер представил проект плана вербовки Финкеля.

Моррис, вооружившись авторучкой, внимательно вчитывался в каждый пункт предложений и по ходу делал пометки. Судя по тому, что их было немного, план вербовки Финкеля его устраивал. В нем были учтены как организационно-технические условия ее проведения, так и психологические аспекты. Саттер, исходя из особенностей личности Финкеля — жадности и расчетливости, умело обыграл их в тактике предстоящей вербовочной беседы.

— О’кей, Джон, хорошая работа! — отметил Моррис и признал. — С этим хоть сейчас можно выходить на Лэнгли!

Щеки Саттера порозовели от похвалы, и, поблагодарив, он поинтересовался:

— Сэр, я так понимаю, вы выдаете согласие на то, чтобы я приступил к практическому выполнению миссии?

— В принципе, да. Не думаю, что Лэнгли будет против твоего плана вербовки, — подтвердил Моррис и уточнил, — в какой степени о содержания миссии будут осведомлены Бест и Кроукер?

— Только в технической части. Кроукер обеспечит оборудование номера отеля, где состоятся мои встречи с Финкелем, средствами видео-аудиозаписи. Бест займется вопросами безопасности.

— А почему местом встречи выбран отель Кайзерхоф?

— Там у Беста имеются хорошие оперативные позиции, они обеспечат надежную безопасность. Кроме того, мне уже приходилось работать в том отеле.

— В таком случае, Джон, действуй! — одобрил выбор места вербовки Моррис и поинтересовался: — А почему в плане не нашел четкого отражения способ закрепления сотрудничества с Финкелем?

— Сэр, я сделал это специально. Вы же знаете эти чугунные задницы в Лэнгли, они вымотают все нервы, почему выбрали тот, а не иной способ закрепления вербовки. Поэтому я указал: он будет определен в зависимости от реакции Финкеля на предложение о сотрудничестве.

— Возможно, ты прав, Джон. И все-таки, как тебе видится закрепление вербовки? Ты же понимаешь, какой будет реакция Лэнгли, если Финкель, получив деньги, ляжет на дно?

— Скорее это будет не реакция, а эрекция, — хмыкнул Саттер.

Моррис улыбнулся и в тон ему сказал:

— Если до этого дойдет, то нас, в лучшем случае, отправят в какой-нибудь Гондурас.

— Зато для разведки настоящий рай! За 100 долларов можно купить 100 агентов!

— Купить то можно, но кому они нужны. А если серьезно, как будет закреплена вербовка?

— После того как Финкель сообщит информацию, дам ему под расписку в качестве задатка часть гонорара.

— Логично, но со второй выплатой не спеши. Пусть сначала наши яйцеголовые проверят материал. Но одной расписки будет недостаточно, надо его привязать к нам как можно крепче.

— Согласен, поэтому предлагаю подкрепить ее совместным фото. Оно завяжет на Финкеле мертвый узел.

— О’кей, Джон, оставь досье. Я изучу и доложу Директору наши предложения по Финкелю, — распорядился Моррис.

Саттер поднялся на выход. Проводив его взглядом, Моррис отключил все телефоны и сел за изучение материалов.

Работа по Финкелю впечатляла. За два с лишним года изучения резидентурой было сделано все возможное и невозможное, чтобы он не смог выпутаться из липкой шпионской паутины. То, что Финкель мог стать одним из самых перспективных источников информации в такой важной и чувствительной для национальных интересов США сфере, как обороноспособность, подтверждалось техническими специалистами из Пентагона и аналитиками ЦРУ. Проанализировав полученные от него данные, они пришли к выводу: Финкель не аферист, обладает высоким научным потенциалом и может быть осведомлен о важных секретах русского подводного флота. Флота, который, наряду с ракетными войсками, составлял основу ядерной мощи России и представлял главную угрозу для США.

Опытный разведчик Моррис, прошедший аппаратную школу в штаб-квартире ЦРУ, быстро оценил не только потенциал будущего агента «Хэла Рубинштейна», но и увидел собственную блестящую перспективу. Вербовка Финкеля могла стать важной ступенькой в дальнейшей служебной карьере. Вдохновленный такой перспективой, резидент не стал ждать предложений от Саттера, на одном дыхании набросал докладную и отправил в адрес Директора ЦРУ. На четвертые сутки из Лэнгли поступил ответ-шифровка. Она предоставляла Моррису карт-бланш в операции по привлечению Финкеля к сотрудничеству с американской разведкой.

Будущий шпион, ничего не подозревая об этих коварных планах ЦРУ, жил только одним желанием — поскорее вырваться из России. В первых числах марта ему, наконец, была открыта виза на выезд в Бельгию. Для 57-летнего сотрудника, проработавшего всю сознательную жизнь в сверхзакрытом военном НИИ, еще недавно шарахавшегося от иностранцев, как черт от ладана, произошедшее представлялось каким-то чудом. От радости у Финкеля закружилась голова, он забыл позвонить Саттеру и сообщить условной фразой о своей поездке в Брюссель.